Блог о.Сергия Кондакова

Между тем, как год клонится к осени, Богу угодно, чтобы верные торжественно вспомнили преславное Успение Матери своей. Она вслед за Божественным Сыном попрала смертью смерть, Она была взята на Небо душой и телом. И разносится из вечности песнь Богородицы и слышатся глаголы Пречистой, слышатся над веками, над народами, над кающимися, над всеми нами:

«Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его; и милость Его в роды родов к боящимся Его; явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями се́рдца их; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем; воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, ка́к говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века» (Лк. 1:46-55).

В центре - архиеп. Владимiрский Серапион.
Снимок первой половины 1980-х гг.

Когда-то я был дружен с Николаем Епифановым, будущим епископом Амвросием. В 1985 году мы вместе иподиаконствовали и келейничали у архиеп. Владимi рского и Суздальского Серапиона, председателя Хозяйственного отдела Московской патриархии. Владыка имел страсть постригать в монахи решительно всех, кто попадался ему под руку: молодых, старых, мужчин, женщин, интеллигентов, колхозников, девственников и развратников. Конечно же, прежде всего жертвами его постригов становились лица из ближайшего окружения. В моей памяти сохранился следующий случай.

Как-то владыка Серапион спросил Николая:
– Какое имя дать тебе в монашестве?
– Назовите меня Иудой.
– Как?
– Иудой.
Повисла многозначительная пауза. Мастерски выдержав время, Коля продолжил:
– В честь брата Господня.

Вы, конечно же, должны помнить, что среди учеников Христа было два Иуды: один апостол, другой стал предателем. Да, Николай Епифанов умел делать изысканно язвительные замечания. Однажды не на шутку рассердившись на одного высокопоставленного священнослужителя, он высказал ему следующее:

– Спаси Вас Господи! Дай Бог Вам Царства Небесного!
На лице маститого отца появилась гримаса возмущения, а Коля тем же невозмутимым тоном заметил:
– Ой, простите, я не знал, что Вы не хотите Царства Небесного.

Епископ Амвросий (Епифанов).

Но если отбросить шутки в сторону, то, к сожалению, мы вынуждены констатировать, что в массовом сознании Царство Небесное ассоциируется со смертью, в то время как на самом деле Царство Небесное – это жизнь, открывающаяся еще здесь на земле.

Увы, порой не только в Московской патриархии, но и в иных церковных юрисдикциях внешний блеск заслоняет главную задачу христианства – Царство Небесное. В наше время в обществе растет смущение по поводу по-азиатски роскошного образа жизни патриарха Кирилла. Раздражают не только множащиеся резиденции и дворцы, но и поистине королевская охрана первоиерарха. Можно с уверенностью утверждать, что так патриархов на Руси ни при царях, ни при генеральных секретарях никогда не охраняли.
Безчисленные телохранители сопровождают патриарха повсюду, создавая массу неудобств не только для богомольцев, но и для граждан, далеких от Церкви.
Чего стоит недавний скандал в Сергиевом Посаде, когда машинам скорой помощи запретили выезд, чтобы не помешать проезду патриарха. Когда слышишь такое, так и хочется воскликнуть: «Неужели Святейший думает со своими роскошными колесницами, мигалками и телохранителями прямо въехать в Царство Небесное?»

Но нам говорят и горе-защитники, и атеисты: «Такова природа Церкви». Что ж, поспешим возразить: «Неправда. Природа Церкви совсем иная».

Патриарх Сербский Павел.

В 1990-е годы сербы узнавали в идущем по улицам маленьком бедно одетом старце-монахе своего патриарха. Предстоятель Сербской Церкви Павел, даже взойдя на патриарший престол, оставался подвижником. Он отказался от охраны, свиты, передвигался на общественном транспорте, сам себе готовил. Любой прохожий мог при желании поговорить с патриархом запросто. При этом Святейший Павел обличал сильных мiра сего.

В то время Югославия под натиском внешних и внутренних проблем разваливалась, полыхала гражданская война, межнациональное противостояние, социальные конфликты. Чтобы убить патриарха Павла, имелись тысячи причин, но первоиерарх сербский не боялся стать мучеником и потому даже враги его народа говорили, что патриарх Павел – святой.
Когда его спросили: «Какова Ваша программа действий?», – он ответил: «У меня только одна программа и она давно написана – Евангелие».

Как изумительно сказано! Но еще благословенней от того, что подтверждением слов святителя стала его жизнь.