ПРОТ. СЕРГИЙ КОНДАКОВ: «Нужно всё относить к Богу; в Нем и для Него нужно любить людей», – эти слова блаж. Августина приходят на ум, когда вспоминаешь подвиг святых Царственных Великомучеников. Где бы ни находился наш святой Государь Николай Александрович в дни празднования Воскресения Христова, он всегда старался поделиться своей пасхальной радостью с ближними. Именно поэтому он христосовался с простыми солдатами, как любящий отец и брат во Христе. Не изменил этому святому обычаю Царь и в 1917 году, когда вместе со всей святой Царской Семьей находился под домашним арестом в Александровском дворце, претерпевая всевозможные издевательства. Царь протягивал руку и говорил «Христос воскресе» даже тем, кто его еще совсем недавно оскорблял и открыто ненавидел. Эта глубина и широта христианской души потрясала даже недавних врагов.
Пьер Жильяр вспоминал:
«Служба продолжается до двух часов, после чего все идут в библиотеку для обычных поздравлений. Государь, по русскому обычаю, христосуется со всеми присутствующими мужчинами, включая коменданта дворца и караульного офицера, который остался при нем. Оба не могут скрыть волнения, которое вызвало в них это непосредственное движение Государя».
Вскоре после Февральской революции под государственным руководством революционного Временного правительства и церковным водительством предавшего Царя Святейшего Синода Россия пошла под откос. Еще совсем недавно великая держава стала заживо распадаться и с каждым днем положение становилось все более катастрофическим. Но узнавая об этом, Государь и все Царственные Мученики не злорадствовали, не говорили: «Так им и надо за их ложь и предательство», – нет, они глубоко страдали и желали успеха своим врагам, думая не о себе, но о многострадальной России и ее победе в Великой войне. Какой великий пример подлинного христианства и истинного патриотизма был явлен тогда Семьей последнего русского Императора!
Либеральные демонстранты с петлюровскими флагами Украины.
Что же мы видим сегодня? Люди, выступающие как-будто бы за правду против пороков и болезней нашего Отечества, готовы вместе с вшами отрубить и голову России. Они зовут вновь к топору, к революции, к великим потрясениям. Странно видеть, когда русские и еврейские мальчики и девочки под петлюровскими флагами выходят на улицы Москвы, забывая, что их соплеменников сотнями тысяч самым зверским образом под этим флагом убивали украинские националисты. Странно читать о том, как одесский архиерей, объявивший себя первоиерархом РПЦЗ, выступает против того, чтобы Крым был русским, хотя белые герои, создавшие Русскую Церковь за границей, проливали в Крыму свою кровь за Единую и Неделимую Россию.
Странно слышать, как «великий» либеральный историк Михаил Веллер, захлебываясь от самоупоительного восторга, рассказывает старую красную байку о «Кровавом воскресении», при этом забывая упомянуть, что «мирная» демонстрация питерских рабочих выдвигала революционные требования и проходила под руководством и при участии террористов. Не случайно священник Гапон сразу после событий 9 января сбросил с себя рясу и стал одним из главных лидеров революции 1905 года. Как не случайно и то, что его подельник Рутенберг, сопровождавший Гапона во время шествия рабочих, был одним из активных деятелей экстремистского и террористического движения в России.
Пропагандистская картина о Кровавом воскресении, конечно, не рассказывает, что главными организаторами этой провокации были революционеры и террористы.
Антихрист революции 1905 года.
Георгий Гапон (1870-1906) священник, один из главных вождей революции 1905 года, известный проповедник, общественный и революционный деятель. Был повешен своими соратниками.
Рутенберг Петр Моисеевич (1878-1942) революционер, тесно связанный с террористическим подпольем в России, организатор Кровавого воскресенья, активный участник революций 1905, 1917 годов, подельник и убийца Георгия Гапона. В последние годы своей жизни был одним из руководителей сионистского движения в Америке и Палестине.
Веллер также умолчал о том, что Царя в Петербурге 9 января 1905 года не было. Приказа стрелять он не давал. Средства связи были тогда еще очень примитивными, поэтому информацию о трагических событиях в столице он получил, когда уже самое страшное совершилось. Государь воспринял это кровопролитие, как личную трагедию.
Очевидно, что главная вина за происшедшее лежала на тех, кто использовал темных рабочих в коварных целях в качестве живого щита.
Вспоминается и то, что произошло в нашей стране в 20-е годы минувшего столетия, когда чекистам удалось создать фальшивую подпольную организацию. Эта спецоперация вошла в историю под названием «Трест». Тогда много искренних патриотов России летели, как мотыльки на огонь, становясь жертвами большевицкого обмана. По этому же образу создавались и другие псевдопатриотические и псевдоцерковные организации. В их числе и сталинская Московская патриархия.
И сегодня нам нелишне будет вспомнить этот печальный исторический опыт. Бывает очень трудно найти, где проходит грань между обыкновенным идиотизмом и хорошо организованной провокацией. Но в любом случае нам необходимо быть очень осторожными. Тем более, что ни одна революция ни к чему хорошему не приводила. Мы должны жить строго в соответствии с законами церковными и гражданскими, памятуя, что путь христианина — это не революция, а духовная эволюция, а точнее преображение души.
Помнится, как даже Александр Исаевич Солженицын в 1970-1980-е годы, несмотря на весь свой антикоммунизм, выступал против революции, предвидя, что если она произойдет, то на поверхность поднимутся не лучшие люди, а всевозможная мразь. Так это и случилось в 1990-е годы. Конечно, всё вышесказанное не означает, что мы должны быть холуями высокопоставленных коррупционеров и мантийных рабовладельцев, но оказывать сопротивление злу необходимо в рамках законов евангельских и гражданских, не поддаваясь соблазну революции.
ПРОТ. АЛЕКСАНДР МАЛЫХ: Бывают такие больные, которые считают себя здоровыми, а между тем они поражены смертельной болезнью. Чтобы больному пресечь развитие болезни и наметить пути к выздоровлению, необходимо прежде всего осознать свою болезнь и отказаться от того, что кажется привычным и приятным. Вот и наш народ является таковым больным, которому внушали и внушили, что революции февраля и октября 1917 года явились для него величайшим благом, открывшим небывалые перспективы развития. Так считает, к сожалению, и множество наших современников, которые хотели бы повторения этих событий в наше время. Между тем такие взгляды являются не чем иным как пагубным обольщением.
Для того, чтобы сбросить с себя это революционное очарование, необходимо обратиться к наследию русской эмиграции, испытавшей на себе плоды революции и имевшей возможность свободно выразить свое отношение к случившемуся с Россией. Одним из самых выдающихся её деятелей был прихожанин Русской Зарубежной Церкви великий русский мыслитель Иван Александрович Ильин. Он никоим образом не превозносил Февральскую, а тем более Октябрьскую революцию 1917 года, называя февраль 1917 года «величайшей катастрофой», «величайшим безумием, и при том разрушительным безумием».
Иван Александрович Ильин с супругой. Цюрих. Август 1954 г.
«Революция есть катастрофа в истории России, величайшее государственно-политическое и национально-духовное крушение, по сравнению с которым Смута бледнеет и меркнет», – писал Ильин.
Революция была безумием всех слоев русского общества. Она была безумием «со стороны самих умеренно революционных и полуреволюционных партий, кои вскоре были уничтожены со всеми их планами, программами, кадрами, газетами и традициями».
Она была безумием «правых – охранительных партий, которые не имели ни творческих идей, ни социальных программ, ни верных кадров в стране. Их хватило только на то, чтобы затруднить великую реформу Столыпина… А «крайне правые» только и умели обманно уверять Государя в «многомиллионности» своего «союза» и в его «верноподданничестве», с тем, чтобы в грозный час опасности предать Царя и его семью на арест, увоз и убиение…»
Революция была безумием «и для русского крестьянства. Русское крестьянство стояло перед исполнением всех своих желаний; оно нуждалось только в лояльности и терпении. Равноправие и полноправие давалось ему от Государственной Думы (законопроект, выработанный В.А. Маклаковым). Земля переходила в его руки столь стремительно, что по подсчету экономистов к 1932 году в России не осталось бы ни одного помещика: все было бы продано и куплено по закону и нотариально закреплено. Земля отдавалась ему в частную собственность (реформа П.А. Столыпина, 1906). К началу этой реформы Россия насчитывала 12 миллионов крестьянских дворов. Из них 4 миллиона дворов уже владело землею на праве частной собственности, а 8 миллионов числилось в общинном владении. За 10 лет (1906-1916) на выдел из общины записалось 6 миллионов дворов из восьми. Реформа шла полным ходом в связи с прекрасно организованным переселением; она была бы закончена к 1924 году. Но революционные партии позвали к «черному переделу», осуществление которого было сущим безумием, ибо только «тело земли» переходило к захватчикам, а «право на землю» становилось спорным, шатким, непрочным и прекарным (т. е. срочным до востребования); оно обеспечивалось лишь обманно – будущими экспроприаторами, коммунистами. Итак, историческая эволюция давала крестьянам землю, право на нее, мирный порядок, культуру хозяйства и духа, свободу и богатство; революция лишила их всего. Подготовительный нажим большевиков начался немедленно вслед за «черным переделом» и длился 12 лет. Вслед за тем (1929-1935) коммунисты приступили к коллективизации и, погубив казнями и ссылками не менее 600000 дворов и семей, ограбили и пролетаризировали крестьян и ввели государственное крепостное право.
Революция была безумием и для русского промышленного пролетариата. Война 1914-1917 гг. поставила его непосредственно перед легализацией свободных рабочих союзов. Революция дала ему – гибель его лучших технически обученных кадров; долгие годы безработицы, голода и холода; порабощение в тоталитарных тред-юнионах; снижение уровня жизни на целые поколения; падение реальной зарплаты; государственную «потогонную систему» (стахановщина); систему взаимного политического сыска, доносительства и концлагеря.
Революция была проявлением безумия и со стороны русского промышленно-торгового класса, который в лице Саввы Морозова, Ивана Сытина и других финансировал революционеров до тех пор, пока не был истреблен ими. А когда гибель стояла уже у порога, этот же самый класс не захотел или не сумел своевременно изыскать средства для борьбы с большевиками. Во время гражданской войны на юге, когда города переходили из рук в руки, – промышленники по уходе белых считали свои «убытки» и «протори» и роптали, а по уходе красных – подсчитывали свои «остатки» и благодарили судьбу за спасение.
Но наибольшим безумием революция была для русской интеллигенции, уверовавшей в пригодность и даже спасительность западноевропейских государственных форм для России и не сумевшей выдвинуть и провести необходимую новую русскую форму участия народа в осуществлении государственной власти. Русские интеллигенты мыслили «отвлеченно», формально, уравнительно: идеализировали чужое, не понимая его; «мечтали» вместо того, чтобы изучать жизнь и характер своего народа, наблюдать трезво и держаться за реальное; предавались политическому и хозяйственному «максимализму», требуя во всем немедленно наилучшего и наибольшего; и все хотели политически сравняться с Европой или прямо превзойти ее».
Но почему же так получилось? Да потому, что в основе революции был грех.
Ильин так об этом писал: «Безумие русской революции возникло не просто из военных неудач и брожения, но из отсутствия политического опыта, чувства реальности, чувства меры, патриотизма и чувства чести у народных масс и у революционеров. Люди утратили органическую национальную традицию и социально-политическое трезвение… Все это брожение возникло отнюдь не из «нищеты», «гнета» или «разрухи». Брожение шло от нежелания отстаивать Россию и держать фронт и от жажды революционного грабежа. По прозорливому слову Достоевского, русский простой народ понял революционные призывы (Приказ № 1)… – как данное ему «право на бесчестие» и поспешил бесчестно развалить фронт, удовлетвориться «похабным миром» и приступить к бесчестному имущественному переделу. Это бесчестье выдвинуло наверх демагогов-интернационалистов».
Напомним еще раз слова архим. Константина (Зайцева): «Грех Русского народа своего зенита достиг в отказе от верноподданничества Царю. Русский народ не поднялся на Его защиту. Русская армия не встала на Его освобождение и на служение Ему. Можно как угодно дифференцировать вины отдельных людей и кругов общества: факт остается фактом. Попущено было Русским народом – и убиение Царской Семьи…
Этот страшный грех повлек за собою невероятное духовное разложение и моральное падение Русского народа».
Какие же формы приняло это духовное разложение при советской власти? Вот как писал об этом в 1952 году Иван Ильин: «Забудется ли в русской истории тот деревенский комсомолец, который донес на свою мать о «похищении» ею колосьев с «коллективного» поля (хотела его братьям-малышам кашу сварить!)? Мать была расстреляна, а доносчик прославлен, как образец, через всю советскую печать, с воспроизведением его гнусного портрета. Как забудем мы голос московского любимца артиста В.И. Качалова-Шверубовича, требующего смертной казни для невинных людей из прежней промышленной буржуазии?
Вот уже 35 лет, как русские люди, принуждаемые и застращиваемые советской властью, предают друг друга, чтобы спасти себя самих, присягают марксизму и «диамату», ничего в них не понимая, записываются в партию, которую считают погубительницей их родины, стараются думать и говорить то, что им прикажут, доносят на соседей и сослуживцев под угрозой увольнения со службы, т.е. общесемейного голода; демонстрируют преданность и «пафос», которых не имеют; скрывают свою веру, восхваляя безбожие и безверие, – словом, предают Православие и Россию, служа большевикам и растрачивая последние следы собственных воззрений и убеждений. Правда и ложь смешались воедино. Подписывая ложный протокол допроса, русский человек должен добавить слово «чистосердечно», зная, что все содержание написанного противоречит истине. Добро и зло стали неразличимы: все строится на классовой и личной ненависти, на пошлой и лживой лести без конца и края, на механизме затверженных формул. А за годы войны и официальная церковь была вовлечена в эту систему лжи, о чем гласно засвидетельствовал Экзарх Балтийский Сергий, убитый впоследствии чекистами на большой дороге».Все эти грехи нуждаются в осознании и покаянном очищении. Но кто из поклонников революций в 1917 года говорит о этом? А ведь внешние улучшения не принесут пользы при внутренней порче.
«При внешнем приличии, порядке и свободе общественной жизни, – писал Иван Ильин, – человек может растить в себе безбожного, безсовестного и безстыдного предателя, продажного пролазу, напуганного и трепещущего подхалима, – словом, жалкое и жалости достойное существо, на котором ни государства, ни тем более великой и славной духовной культуры не построишь. Чем больше порочности будет гнездиться за ширмами парламента и всех учреждений, тем ближе государство будет к смуте и разрухе, тем непосильнее будут ему исторические испытания. И если этой продажности и порочности будет много, если русские люди будут мерить в жизни все личной жадностью, а не предметным достоинством, – то как возродим Россию? Что противопоставим напору внешних сил, стремящихся насадить коррупцию и разложить наше отечество? Как справимся с соблазнами озлобления, мести, фактического захвата (грабежа), лжи, доноса и, главное, продажности? А если не справимся с этими тяготениями и соблазнами, то не возродим Россию, а предадим ее мировой закулисе и разбазарим ее на мiровом рынке…»
Покаяние — вот что необходимо всем нам прежде всего. Об этом не уставала говорить Русская Зарубежная Церковь устами лучших своих чад.
«Итак, – заключает Иван Александрович Ильин в 1952 году, – русский народ нуждается в покаянии и очищении. Десятки лет суще-дьявольского большевизма – уже очистили одних и затоптали в грязь других. И вот, очистившиеся должны помочь не очистившимся восстановить в себе живую христианскую совесть, веру в силу добра, верное чутье к злу, чувство чести и способность к верности. Без этого – Россию не возродить и величия ее не воссоздать. Без этого русское государство, после неминуемого падения большевизма, расползется в хлябь и в грязь.
И напрасно кто-нибудь стал бы утверждать, что этот процесс стал возможным и даже уже начался после предательского конкордата между большевиками и так называемой «патриаршей церковью». Этот конкордат мог только запереть те священные двери, которые ведут в глубину души к слезному покаянию и волевому очищению. Чудовищно предлагать русскому человеку доверие к чекистам и получекистам! Растленно думать и говорить о том, что таинство покаяния может совершаться перед антихристом. Безсмысленно тешить себя иллюзиями нравственного очищения перед «предстоящим» и победоносным дьяволом. Покаяние есть установление священной и чистой связи с Господом, а не с сатаною и с его (безразлично – верными или неверными) слугами.
Все трудности этого покаянного очищения должны быть продуманы и преодолены: у религиозных людей в порядке церковном (по исповеданиям), у нерелигиозных людей – в порядке светской литературы, достаточно искренней и глубокой, и затем в порядке личного совестного делания. Надо понять и продумать до конца природу того растлевающего яда, которым орудуют коммунисты; все возможности и силы государства перенапряжены и использованы до конца для того, чтобы сделать людей лживыми и трусливыми рабами. И вот, этого лживого и трусливого раба русский человек должен отыскать в себе, проследить во всех закоулках своей души и извергнуть его так, как подобает человеку свободному, достойному и духовному. Без этого Россия не возродится».
Комментарии
Оставьте комментарий