Блог о.Сергия Кондакова

Хранить верность белым героям

Выдающийся пастырь Русской Зарубежной Церкви протопресвитер Михаил Польский писал: «Россия нуждается сейчас больше всего в правде и свободе. И к свободе она придёт только через правду.
Пока будем лгать, будем рабами, ложью свидетельствуя о своём рабстве и закрепляя его.
Вот почему наши исповедники мученики последних десятилетий вели нас к свободе, а лицемеры и лжецы наших дней ведут нас в рабство».

Ложь под любыми знамёнами является делом сатанинским. Спаситель предупреждает нас, что, когда дьявол говорит «ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8:44).

Трагедия для ближних, когда человек находится в плену лжи. Трагедия для всей страны, если её руководитель — пленник дьявольского обмана.

Во время инаугурационной речи президент Украины Пётр Порошенко при молчаливом согласии сергианствующих глав православных юрисдикций заявил о том, что кровавый погромщик Петлюра и кавалер «ордена Красного Знамени» батька Махно являются «выдающимися украинцами».

Сегодня на Украине от православных священников требуется особое духовное мужество, чтобы не превратиться в новых сергиан.

Если мы будем соглашаться с возрождением советчины и украинского национализма, то тем самым предадим святое дело митр. Антония, митр. Анастасия, св. митр. Филарета, митр. Виталия, ген. Врангеля и других белых героев нашей Церкви.

И в этом смысле труд историка Савченко В.А. весьма полезен для освежения исторической и нравственной памяти. И хотя сам Савченко опьянён дурманом самостийности, тем не менее он, будучи настоящим историком, показывает реальную картину героической борьбы белых богатырей с предателями Малороссии — украинскими националистами и анархистами.
Прот. Сергий Кондаков

О защитниках и врагах исторической России

Каким должно быть отношение православного русского христианина, исповедующего идею Белой России отцов Русского Зарубежья, истинных наследников исторической Российской Православной Церкви к самостийности Украины? Вопрос в наше время достаточно конфликтный.

В результате целого ряда исторических экспериментов над нашей родиной - Россией, народ когда-то единой страны разделён уже не столько погранично, но больше ментально.

Однако может ли исповедник Белой Идеи, чадо РПЦЗ вставать однозначно на сторону борцов с коммунизмом под флагами сепаратиста Петлюры, врага исторической России? Из приведённого ниже отрывка труда современного украинского историка Савченко В.А. видно, что вожди антибольшевистской России относились одинаково отрицательно как к интернационалистам-большевикам, так и к националистам-самостийникам.

Очевидно, что и Петлюра, и Ленин для белых героев были одного, антироссийского поля ягоды.
Делая выбор между красным или сине-жёлтым флагом, всё равно окажешься в лагере врагов православной России.

Пример того, как следует поступать, мы можем увидеть у тех наших русских предков, которые принципиально не шли на компромисс ни с красным драконом, ни с химерой самостийности, кого бы то ни было.
Прот. Михаил Карпеев

Освобождение от лжи

Как сложно идти средним, царским путём не только ко спасению своей души, но и своей Родины! Наш исконный враг пытается увести нас на путь погибельных крайностей.

Одна крайность — это объединение народов России в советском концлагере с чуждой идеологией, другая, как реакция на это объединение — расход по национальным квартирам с идеологией не менее чуждой.

Особенно больно это видеть на примере русского народа, к расчленению которого революционные демократы, а затем большевики приложили немало трудов.

Белое движение, Русская Зарубежная Церковь, поднявшие, как знамя, идеалы Святой Руси, всегда противостояли этим разрушительным усилиям.

Приходится признать, что ныне влиянию многолетних напластований советской лжи подвержены в огромной степени как великороссы и белорусы, так и малороссы. Однако для того, чтобы быть по-настоящему русскими людьми, мы должны освобождаться от советского наследия.

Отрывок из данного исторического исследования может помочь чадам нашей Русской Зарубежной Церкви в этом деле.
Иер. Александр Малых.

Савченко, В.А. Двенадцать войн за Украину
Глава девятая. Война белогвардейцев против армии УНР и махновцев (декабрь 1918 — январь 1920)

Первые столкновения

Эта война в истории комплекса войн, которые объединены под названием «Гражданская война», пожалуй, наиболее неизвестная, «темная». Для российских историков эта война «на окраинах» — некий довольно незначительный эпизод (по сравнению, скажем, с походом на Москву 1919 г.), который почти не отразился на общем ходе военных действий на огромных просторах России. Для украинских историков эта война — не только проигранная Украиной, но и проигранная бездарно, война, которой нельзя гордиться, хотя можно просто не замечать...

Успех восстания украинского народа против своего же гетмана Павла Скоропадского к началу декабря 1918 года уже не оставлял сомнения в скором падении гетманской державы. Поражению гетманцев способствовали массовая эвакуация австро-германских войск из Украины, неопределенность позиции Антанты в отношении гетманского режима, активизация красноармейских соединений, которые пробивались на украинские земли в районе Харькова и Чернигова. А положение на юго-востоке Украины в декабре 1918 года можно было охарактеризовать только одним емким словом — анархия. Гетманская администрация уже к 10 декабря 1918 года полностью развалилась (на всех землях Украины, за исключением осажденного Киева), немногочисленные гетманские пограничные отряды и отряды «варты» разбежались или переходили в соединения генерала Деникина или атамана УНР Петлюры. Хаос и безвластие декабря 1918 года усиливались тем, что еще никто точно не мог предположить, кто будет править Украиной всего через несколько дней: гетманцы, Директория, белогвардейцы, красные, Антанта?

Война между белыми и УНР началась исподволь, с мелких, локальных военных конфликтов. Так, 18–19 декабря 1918 года произошло локальное столкновение в Одессе между украинскими войсками Директории (Южной группой войск УНР под командованием И. Луценко), занявшими город 12 декабря 1918 года, и офицерскими частями белогвардейцев генерала А. Гришина-Алмазова, намеревавшегося формировать в Одессе (где находилось до 15 тысяч бывших царских офицеров) самостоятельные белые части — войска Юго-Западного края из офицерского отряда 3-го гетманского Херсонского корпуса, который дислоцировался тогда в Одессе. Генерала Гришина-Алмазова поддержали польские легионеры, французский десант (в боях участия не принимал, но охранял тылы белых) и мощь орудий французской эскадры. Благодаря этой поддержке белому офицерскому отряду примерно в 1500 бойцов удалось выбить части Директории (более 2 тысяч бойцов при 24 пушках и бронепоезде) из Одессы. В боях убитыми и ранеными белые потеряли приблизительно 125 человек, украинцы — 250. По требованию французского командования, украинские части, уже вытесненные из центра Одессы белыми, были вынуждены отойти на 30–35 километров к северу от Одессы, где они заняли оборону. В Одессе генерал Гришин-Алмазов начал формирование Добровольческой армии Одесского района.
Часть армии гетмана Скоропадского, преимущественно разрозненные группы офицеров, не желая складывать оружие перед отрядами Директории, решают пробиваться к белым, заочно объявив себя белогвардейскими формированиями. Так, офицеры «пророссийской ориентации» из 8-го гетманского корпуса генерала И. Васильченко решили покинуть Екатеринослав, где находился штаб корпуса, и соединиться с белой армией. 10 декабря 1918 года эта офицерская группа (около 900 человек, 4 орудия) начала свое движение на юг, вступая в бои с малочисленными отрядами, верными Директории (атаманов Н. Григорьева и А. Гулого-Гуленко). 2 января 1919 года екатеринославская группа белых достигла Перекопа и соединилась с основными силами добровольцев. К основным силам белых удалось прорваться и старобельской офицерской группе. В армию Деникина был зачислен также и Мариупольский офицерский отряд.

Наибольшая неразбериха наблюдалась в «махновии» — в степных районах между Екатеринославом — Юзовкой, Полтавой и побережьем Азовского моря. Махновские повстанцы к концу ноября 1918 года перерезали сообщение Центральной Украины с Приазовьем и Донбассом, сделав невозможным контроль центральной гетманской власти над этими районами. На Харьковщине к восставшей против гетмана Директории примкнул командующий войсками гетмана на востоке Украины полковник П. Болбочан. Но немногочисленные части последнего (примерно 20 тысяч штыков и сабель) располагались за сотни верст от Приазовья и Донбасса и отбивали вылазки Красной Армии и красных партизан.
Атаман Дона Петр Краснов вспоминал, что когда германские части стали покидать Донбасс (вторая половина ноября 1918 г.), он, с согласия гетмана Скоропадского, выдвинул части 3-й и 2-й Донской дивизии (5 тысяч сабель и штыков) и занял Луганск (19 ноября). С ведома гетмана Краснов стал управлять Луганским и Славяносербским районами. К 3 декабря 1918 года казаки вошли в Дебальцево, Юзовку, Мариуполь.

Если между Донским правительством и гетманом Украины были налажены союзнические отношения и устойчивые политические контакты, то с мятежной Директорией УНР Донское правительство ничего не связывало. Поначалу Директория УНР, угрожая войной, потребовала убрать донские гарнизоны с Донбасса. Но позднее Петлюра и Болбочан уже стремились, втайне от руководителя Директории Винниченко и «левого» премьера УНР Чеховского, наладить союзнические отношения с белым Доном, не допустив с ним войны. Петлюра предлагал разделить с белыми сферы влияния в Донбассе, соглашаясь на серьезные территориальные уступки. Но атаман Краснов и генерал Деникин не признавали власть Директории УНР в Украине, считая это правительство «изменниками», «бандитами», «большевиками», «узурпаторами власти». Они отказывались от каких-либо переговоров с «мятежниками». Деникин вообще не хотел слышать о какой-либо автономии Украины, даже в самых ограниченных формах, и рассматривал земли Украины только как «исконно русские» и «свой плацдарм». К тому же белые не видели в Директории УНР серьезной военной силы, способной повлиять на поединок белые — красные и даже затормозить наступление Красной Армии. Белогвардейские стратеги считали, что красные, вступив в Украину, быстро разгромят петлюровцев и уже в январе 1919 года смогут ударить по незащищенному левому флангу Донской армии в районе Луганск — Юзовка.

После развала гетманской державы у Донской армии образовался незащищенный фланг в районе Донбасса — до 600 км, закрыть который у донцев не было сил. Атаман Краснов просил генерала Деникина, во избежание роковых неожиданностей, подобных событиям годичной давности, перебросить в Донбасс хотя бы одну пехотную дивизию Добровольческой армии. Но до декабря 1918 года у Деникина не было частей для украинского театра военных действий. Однако в том же декабре, когда закончились ожесточенные бои на Ставропольщине, появилась возможность выделить свободные части на защиту Дона. Не признавая УНР, ее границ и территориальной целостности, части Деникина и Краснова в декабре 1918 года продвинулись в Украину, без формального объявления войны УНР.

Из Донбасса тогда эвакуировались австро-германские части, и их позиции занимали донские казаки и белогвардейцы. В двадцатых числах декабря 1918 года в Донбасс , по железной дороге прорывается добровольческий «Донецкий отряд» (3-я пехотная дивизия Добровольческой армии) генерала Май-Маевского (2500–3500 штыков и сабель, 13 орудий, бронепоезда, броневики, авиационный отряд). Эти части вступают в Мариуполь, Юзовку, центральный Донбасс. Однако Краснов тогда считал, что 3-я дивизия «очень вяло работала и долго оставалась в районе Мариуполя и Юзовки, не продвигаясь на север и не занимая Луганска, Купянска и Харькова, особенно последнего, на чем настаивал атаман».

Во второй половине декабря 1918 года из Крыма в Северную Таврию устремляется Крымско-Азовский корпус (2 тысячи штыков и сабель, 10 орудий). Наступая на Мелитополь, Геническ и Алешки, части белых легко опрокидывали небольшие формирования петлюровцев, которые, в общей сложности, в Северной Таврии составляли не более 1,5 тысячи человек. Мелитополь был захвачен сводно-гвардейским отрядом Крымско-Азовского корпуса. Суда союзников Антанты, грозя своими пушками, в конце декабря 1918 года появляются на рейде Бердянска.

Только у Алешек белые были остановлены соединением петлюровцев А. Шаповала и А Гулого-Гуленко. В Приазовье белогвардейцев поддержала немецкая добровольческая егерская бригада, набранная из местных немецких колонистов (2 тысячи бойцов), ввязавшаяся в затяжные бои против махновцев. Краевое правительство Крыма (белогвардейское) заявляет о переходе уездов Северной Таврии из подчинения УНР под власть Крымского правительства.

Разные источники по-разному указывают силы белых в январе 1919 года в Приазовье и Южном Донбассе — от 4 до 20 тысяч бойцов. Но в реальности у белых имелось не более 7 тысяч бойцов, хотя их ряды временно пополнялись несколькими тысячами мобилизованных крестьян, которые при первой возможности разбегались или переходили на сторону противника.

Частям генерала Май-Маевского Деникин поставил ближайшие задачи: удерживая линию Юзовка — Мариуполь, распространить влияние только до линии Бердянск — станция Синельниково с прочным закреплением района. Ближе из всех частей Директории к позициям белых в районе Бахмут — ст. Сватово — ст. Попасная — Славяносербск находился Гайдамацкий полк атамана УНР Е. Волоха. Части Волоха первыми вступили в несанкционированный командованием УНР бой против белых. Но до затяжных сражений эти схватки не дошли по причине спешного отступления частей Волоха из Донбасса. Волох опасался, что после занятия красными Харькова и Чугуева (3 января 1919 г.) и восстания батьки Нестора Махно против Директории УНР (25 декабря 1918 г.) его подразделение может попасть в полное окружение.

Интересно, что еще 15 декабря 1918 года Махно заключил с петлюровским командованием договор о совместной борьбе против белых в случае их наступления в Украине, но уже через одиннадцать дней Махно выступил против войск Директории и ударил по Екатеринославу и станции Синельниково, выбив оттуда части УНР.

Примерно с 1 января 1919 года отряды Махно (до 7 тысяч повстанцев), оказавшиеся буфером между частями УНР и добровольцами, а также отряды большевистских и лево-эсеровских повстанцев Донбасса (до 3 тысяч повстанцев) сдерживают наступление белых в Приазовье. У Краматорска, Славянска, станции Розовка происходят первые бои с махновцами, которые приносят белым победу. 8 января махновцы попытались перейти в наступление, но были отбиты белогвардейцами. К 10 января белые дошли до Токмака и станции Царевоконстантиновка, ведя постоянные бои против небольших отрядов махновцев. Махно был вынужден удерживать 200-километровый фронт против белых, от Токмака до Юзовки, а махновские отряды в Екатеринославской губернии, как и красные части в Харьковской губернии, избавили Директорию УНР от опасного, непосредственного контакта с белыми.

Весь январь 1919 года махновцы самостоятельно сражаются против белогвардейцев в Приазовье. Тогда в Геническе высадился новый белый десант, который, объединившись с бригадой немецких колонистов, подошел к Большому Токмаку. Высадившийся в Бердянске белогвардейский десант, также к середине января 1919 года, оказался у Токмака, белогвардейские части из Мариуполя выдвинулись к станции Царевоконстантиновка. Для прочного закрепления Донбасса и Приазовья белым необходимо было уничтожить махновскую вольницу и гнездо мятежных анархистов — огромное степное село с «говорящим» названием Гуляй-Поле, на штурм которого и направлялось большинство частей белых.

Белым удалось захватить соседние с Гуляй-Полем станции Пологи и Орехов. 15–27 января 1919 года происходят ожесточенные бои за Гуляй-Поле, в ходе которых село несколько раз переходило из рук в руки. В этих боях убитыми, ранеными, пленными махновцы потеряли до тысячи бойцов, что привело к отступлению махновцев из Гуляй-Поля на станцию Гайчур, где махновско-белогвардейский фронт стабилизировался.

Как вспоминает Деникин, кроме отрядов Махно, белым в Приазовье противостояли повстанческие отряды Зубкова и Иванько и другие петлюровские атаманы. А генерал Май-Маевский конкретизировал: «в течение двух месяцев... с огромным напряжением и упорством едва отбивался от Махно, петлюровцев и двух дивизий большевиков».

Приблизительно с 5 января 1919 года военных столкновений между петлюровцами и белогвардейцами не наблюдалось. Почти на восемь месяцев их разделила Красная Армия, на восемь месяцев петлюровцы и белогвардейцы стали фактическими союзниками в борьбе против красных, несмотря на то что и белогвардейцы и петлюровцы, считая друг друга врагами, подготавливали общественное мнение к неминуемому обоюдному столкновению: к борьбе за «единую» и к борьбе за «самостийную»... Только в середине августа 1919 года, когда Красная Армия в Украине полностью развалилась и не могла сдержать движение Петлюры с запада и Деникина — с востока, замаячили перспективы непредсказуемой встречи армий-победительниц.

Встреча на Днепре

21 августа 1919 года у станций Христиновка и Шпола (в самом центре Украины) части петлюровцев неожиданно натолкнулись на передовые разъезды наступающих от Днепра белых. К этому времени белогвардейские войска захватили Елизаветград и Чигирин, перерезали железную дорогу Одесса — Черкассы и успешно гнали красных на запад и север. Ни Петлюра, ни Деникин тогда еще не выработали четкую политическую и военную стратегию в отношении друг друга и не дали конкретные указания своим передовым частям по отношению к неудобным союзникам. Поначалу войскам Директории было приказано воздерживаться от активных военных действий. Петлюра отослал Деникину предложения военного союза, план совместных действий, но не получил на свое послание никакого ответа.

Командиры отдельных белогвардейских частей во время ситуативных переговоров с петлюровцами «озвучивали» секретный приказ своего командования: «...считать оперативной территорией действий Добровольческой армии район на запад от Днепра и Киева до станций Фастов и Казатин». Они убеждали петлюровских послов, Что далее «аппетиты» Деникина не распространяются, предлагая петлюровцам освободить проход через район Белой Церкви и Фастова для операций белых частей по захвату Киева. В район Белой Церкви вышла 2-я Терская пластунская бригада полковника Белогорцева, в то же время саму Белую Церковь (22 августа) заняла Запорожская бригада петлюровцев, а соседний городок Васильков — части УГА.

23 августа 1919 года из штаба Петлюры в украинские части пришел приказ — принять все меры, чтобы избежать враждебных акций в отношении армии Деникина, наладить боевое сотрудничество и предлагать белым освобождать отдельные районы для продвижения войск УНР, разведывая отношение белых к петлюровцам и расположение белогвардейских войск. Петлюра предложил установить демаркационную линию между войсками в районе Киева, «по Днепру». Тогда же к белым выехала военная делегация УНР для переговоров.

25 августа в воззвании к населению Малороссии Деникин заявил о единстве территорий Украины и России, об объявлении русского языка государственным, об ограниченном самоуправлении Малороссии, причем о Киеве было сказано как о «матери городов русских». Петлюра объявлялся врагом; который «положил начало расчленению России», «ставленником немцев», «совершающим злое дело по созданию самостоятельной Украинской державы и борьбы против возрождения единой России». После подобного заявления рассчитывать на союз белых и петлюровцев было бы глупо.

25 августа наступавшая на Киев с юга Терская бригада белых наткнулась на части Запорожской бригады. Полковник Белогорцев отказался от переговоров с представителями запорожцев, заявив, что белогвардейцы могут вести переговоры только с делегациями УГА.

Политики и военные Галичины, а точнее уже Украинской Галицкой армии, подталкивали Петлюру к союзу с Деникиным, требуя формирования «правого» правительства УНР для удобства общения с Деникиным. Петлюре приходилось считаться и с новыми внешнеполитическими факторами: с разгромом революций в Баварии и Венгрии, с ошеломляющими успехами белых армий в походе на Москву. В то же время премьер Борис Мартос предлагал «союзничать» только с украинскими повстанческими атаманами Махно, Григорьевым, Зеленым, которые сражались против белых. 28 августа премьер Мартос был отправлен в отставку, по решению Петлюры, который спешно сформировал новое правительство УНР Исаака Мазепы. Слишком «левого» командующего Василия Тютюнника сменил генерал Сальский.

Петлюра считал, что Антанта поможет ему договориться с Деникиным о военном союзе или хотя бы о взаимном нейтралитете. Зная о приказе генерала Деникина, запрещающем разворачивать наступление белых войск на Правобережье Украины, Петлюра полагал, что Правобережье Украины останется в распоряжении Директории УНР. Не облеченные никакими полномочиями представители Англии, Франции и США, которые прибыли в стан Петлюры, легкомысленно обещали ему, что Антанта уговорит Деникина подписать договор с петлюровцами и передаст Украине оружие, боевую технику, медикаменты... Говорили о желательности скорого совместного наступления армий Деникина и Петлюры на Москву. Предполагалось, что армия УНР должна помочь генералу Деникину в наступлении на Москву, обеспечив левое крыло наступающих, заняв Киев и наступая до Нежина — Чернигова, где будет установлена линия разграничения с белой армией.

Военный министр Англии Уинстон Черчилль советовал Деникину: «...идти, насколько возможно, навстречу украинским сепаратным реальностям», а французское правительство поручило генералу Петену уговорить Деникина не нападать на Петлюру. Верховный правитель белой России адмирал Колчак советовал Деникину найти общий язык с Петлюрой...

Но сам Деникин в резком заявлении Антанте отказался от всякого сотрудничества с «бандитом и предателем» Петлюрой и от признания любой формы автономии Украины. Деникин оставлял петлюровцам только два пути: полной капитуляции или перехода в состав белой армии, без каких-либо политических условий. Белый генерал, отстаивая идею «единой и неделимой России», Не признавал самого понятия «Украина», заменяя его сразу тремя территориальными понятиями: «Малороссия», «Новороссия», «Галичина». Своей непродуманной национальной и социальной политикой Деникин настроил против себя часть украинского народа, что создало десятки тысяч новых врагов белогвардейцев. Деникинские командиры сообщали украинским парламентерам, что по приказу из Центра они могут вести переговоры только с представителями Галицкой армии. Зная о непримиримости белогвардейцев, Петлюра решает натравить повстанческие отряды Ангела (1 тысяча штыков и сабель, 4 пушки) и Зеленого (3 тысячи штыков и сабель, 12 пушек) на белых и приостановить их наступление. Ангел направлялся на фронт к северу от Белой Церкви, а Зеленый должен был переправиться на левый берег Днепра и встретить белых у Борисполя. Но Зеленый не успел перевести свои части на восток. 29 августа по зеленовцам неожиданно ударила 2-я Терская бригада, заставив части Зеленого задержаться у Триполья.

Петлюра уже 26 августа разрешил переговоры от имени командующего силами УГА генерала Тарнавского на уровне армейских групп. Тогда же к полковнику Белогорцеву прибыла делегация от генерала Кравса (делегация сотника Купчака). Результатом этих переговоров было решение командования о выводе украинских войск из Белой Церкви и о передаче городка белым. 26 августа части генерала Штакельберга, захватив Пирятин (150 км от Киева), двинулись в направлении Борисполя.

27 августа наступление на Киев было отложено из-за того, что не был достигнут компромисс с белыми и части 1-го Галицкого корпуса запаздывали. Но уже 28 августа части Киевской группы (до 40 тысяч бойцов при 40 пушках) объединились и были готовы к штурму. 1-й Галицкий корпус с северо-запада, через леса подошел к Киеву со стороны Святошино, 7-я Запорожская дивизия подошла к Киеву с юга.

Но на рассвете 29 августа красные провели контрнаступление на Васильков и Б. Бугаевку, вынудив отступить Запорожскую дивизию и сорвав план штурма города в этот день. К концу дня 29 августа 1-й корпус прорвал оборону красных в районе шоссе Житомир — Киев и ворвался на окраины города. С рассвета 30 августа 1-й корпус наступал на Борщаговку, захватив шесть бронепоездов и около 5 тысяч пленных. 2-й корпус УГА, продвигаясь в центр города, расположил свои части в Киеве: силами 8-й Самборской бригады занял Крещатик, Думу, почту, Оперный театр, станцию Киев-Товарный.
30 августа 1919 года после продолжительных боев против красных войска УНР (Центральная Киевская группа генерала Антона Кравса, которая состояла в большинстве своем из галичан 3-го корпуса УГА) вошли в Киев. В победной эйфории командиры армии УНР стали готовиться к торжественному параду, намеченному на 31 августа, совсем забыв об охране города и контроле над стратегическими мостами через Днепр. Войскам, занимающим Киев, был отдан приказ «занимать город, но избегать перестрелок с белогвардейцами». Этот неясный приказ стал одной из причин «киевской» катастрофы армии УНР.

Был задержан выезд к белым делегации УНР для переговоров по проведению демаркационной линии с белогвардейцами. Итогом разгильдяйства было то, что с белогвардейцами так и не было подписано ни одного документа, разъясняющего позицию сторон. Штаб армии УНР допустил ошибку в расчетах, считая, что деникинцы подойдут к Киеву не раньше 3 сентября.

Приказы о перекрытии мостов и занятии Дарницы не были выполнены 7-й дивизией Осмаловского и 2-й Коломыйской бригадой УГА, которые должны были ударом с юга на север выйти к мостам и захватить Дарницу.

К 10 вечера 30 августа весь Киев был захвачен частями УГА и армии УНР. Но уже в 3 часа утра 31 августа с востока к Киеву неожиданно прорвались три кавалерийских полка Отдельной Киевско-полтавской группировки белых генерала Бредова, входившей в 5-й кавалерийский корпус. К Киеву с востока вплотную приблизилась 1-я пехотная бригада генерала Штакельберга Сводной гвардейской дивизии и 2-й гвардейский полк 2-й бригады генерала Стесселя. В 6 утра 31 августа деникинцы на лодках стали переправляться через Днепр. В 11 утра в центральной части города появились отдельные белые разъезды.

К этому времени приказ Петлюры немедленно взять город под охрану, занять мосты через Днепр не был исполнен. Отряд на охрану мостов вышел только в семь утра 31 августа, когда белогвардейцы уже заняли Цепной мост и вступили в Киев. Пользуясь неясностью положения, белые разоружили несколько отрядов петлюровцев (Коломыйскую бригаду УГА) и к полудню захватили Печерск (один из центральных районов Киева). Тогда же в штаб генерала Кравса, командующего украинскими войсками в Киеве, прибыл офицер-белогвардеец с сообщением о вступлении в Киев войск Деникина, при этом он заявлял о полной лояльности белогвардейцев и готовности их к мирным переговорам. Как вскоре выяснилось, эти заявления были только военной хитростью.

На 29 августа Петлюрой планировался парад в Киеве на Крещатике и молебен на Думской площади, впоследствии парад был перенесен на 31 августа. Но в 9 утра 31 августа в ставку Петлюры пришла телеграмма о подходе белых к Днепру и о начале их продвижения к Киеву. Через час Петлюра телеграфировал Вольфу об отмене парада и отмене своего приезда в Киев. В то же время украинское командование в Киеве планировало провести «Праздник освобождения» на Крещатике и на площади Хмельницкого (Софийской).

К двум часам дня 31 августа к Думе, которую заняли части УГА, подтягиваются члены Киевской управы. Они предлагают выяснить отношения и определиться, кому принадлежит Киев и как его разделить между республиканцами и деникинцами. Но высшего командования в Думе еще нет, и поэтому на площади перед Думой завязывается дискуссия. В то же время большие толпы празднично одетых киевлян собираются у Думы и у Купеческого сада. Галицкие солдаты и офицеры пока еще говорят о «галицко-русском братстве»...

Командующий корпусом Микитка отказался прибыть на Крещатик, засев до выяснения положения на киевском вокзале. Только в три часа дня в Киев прибыл командир Киевской группы армии Кравс. Он решил выехать к Думе, разобраться в ситуации, и встретить у Думы делегацию белых. Часа в четыре пополудни генерал Кравс прибыл к Думе, рядом с которой выстроились галицкие части для прохода парадным маршем по Крещатику. На Крещатике собралась многотысячная толпа горожан, причем одни пришли встречать «украинских освободителей», а другие — «русских освободителей»... На балконах висели портреты Петлюры, Шевченко, царя Николая Второго, Деникина, украинские и русские флаги. Ждали приезда Симона Петлюры... Цветы и перевозбужденные праздничные толпы создавали атмосферу начала спектакля... Но в двухстах метрах от Думы, у Купеческого сада, уже стояли части белой Терской кавалерии и полк Стесселя.

В разгар подготовки к параду к Думе подъехал эскадрон белых казаков во главе с генералом Максимом Штекельбергом, державшим в руках русское знамя. Эта белая делегация сопровождалась процессией православных священнослужителей и верующих с хоругвями. Белый генерал предложил участие в параде своего подразделения, на что генерал Кравс, отсалютовав, любезно согласился. Согласился Кравс и на то, чтобы над Думой был водружен не только украинский, но и российский флаг. Казалось, что союз двух армий возможен и необходим... Кравс решает ехать к генералу Бредову на переговоры в Печерск для выяснения недоразумений.

В момент, когда над Думой стал развеваться российский триколор, на Крещатик выехал генерал Сальский во главе колонны запорожцев (Кравс разрешил Сальскому марш своей части по Крещатику и назначил его комендантом Киева). Увидев российский флаг, Сальский (кстати, бывший полковник царской русской разведки) приказал запорожцам немедленно его снять. Флаг был сорван с башни Думы и кинут к ногам сидящего на коне Сальского. Конь Сальского начал топтать знамя... Через секунду все изменяется...

К Сальскому подъехал всадник — белогвардеец — и попытался зарубить его, но сам был зарублен подоспевшим на помощь своему командиру запорожцем. Со всех сторон, из окон соседних домов, из кустов близлежащего сквера по украинским войскам начинается пулеметная и ружейная стрельба, взрываются несколько бомб... Обезумевшая от страха толпа металась во все стороны, запрудив Крещатик. Настроения толпы передались и украинским солдатам, которые, не слыша приказов и не видя своих офицеров, стали хаотически разбегаться. Киевские офицерские дружины усиливали панику, стреляя из окон в разбегавшихся солдат-галичан. Сальский от греха подальше поспешно увел свою часть в предместье Киева.

Но Дума и Крещатик все еще оставались в руках галичан, которые после прекращения стрельбы стали искать в домах террористов. Когда начало смеркаться, к Думе было подтянуто две батареи белых и само здание Думы было окружено терскими казаками, что вынудило сотню галичан, охранявших Думу, сложить оружие. Белогвардейцы сумели оттеснить войска УНР из центральной части Киева и арестовать весь штаб 3-го Галицкого корпуса. Более трех тысяч солдат и офицеров УНР оказались в плену или были разоружены, в руки белогвардейцам попали несколько батарей УГА. В большом городе галицкий боец — выходец из села — не мог ориентироваться, растерялся.

Командующий украинскими войсками в Киеве Кравс заявил, что он против срыва флага, выехал в штаб генерала Бредова для улаживания конфликта. Приехав на место ожидаемых переговоров, Кравс несколько часов ждал Бредова в приемной, а потом заявил ему, что сам сдается ему в плен. Только в 10 вечера начались переговоры. Бредов подчеркнул, что переговоры будут только с галичанами, а делегации от армии УНР Омельяновича-Павленко Бредовым было отказано в переговорах со словами: «...пусть не приезжают, будут арестованы и расстреляны как изменники и бандиты».

Бредов потребовал от Кравса немедленно и без всяких условий сложить оружие, немедленно вывести все войска УНР из Киева, оставив трофеи белым. Кравс неожиданно быстро «сломался» и в ночь на 1 сентября (в 2 часа ночи) подписал приказ о выводе украинских войск из Киева на линию сел Игнатовка — Германовка, находившихся в 25 километрах к западу от столицы. Кравс согласился и на выдачу белым всех трофеев, захваченных армией УНР в Киеве. В то же время белые должны были освободить до 500 пленных галичан.

Так вчерашняя громкая победа перешла в позорное поражение. Против 18 тысяч войск УНР в Киеве и окрестностях, которые поддерживались еще и 4–5 тысячами украинских партизан Зеленого, Струка, Мордалевича в районе Киева, выступило всего до трех тысяч белых и до тысячи киевских офицеров-дружинников. Части украинской армии превосходили белых более чем в 5 раз, но несмотря на это, они капитулировали даже без серьезного сопротивления.

Заканчивая переговоры, генерал Бредов назидательно заметил: «Киев никогда не был украинским и не будет»... Странно это было слышать из уст генерала, служившего Украинской державе в апреле — ноябре 1918 года и только после свержения гетмана Скоропадского перешедшего на службу к Деникину.

Кравс подписал свой приказ от имени генералитета Галицкой армии, учитывая заявление Бредова, что с армией Петлюры он никаких переговоров проводить не будет. Уже тогда белогвардейцы закладывали основы для сепаратных переговоров с галицкими генералами, реализуя стратегию штаба Деникина по отрыву УГА от Петлюры.

Тем временем на киевском вокзале полковник УНР Микитка сумел подготовить оборону, собрав до четырех тысяч штыков. Эти четыре тысячи солдат могли еще вечером 31 числа вытеснить белогвардейцев из Киева или хотя бы закрепить за собой часть города. Но Микитка не хотел брать на себя ответственность по развязыванию новой войны и предпочел ждать новых приказов, которые так и не поступали. Командующий Галицкой армией генерал Тарнавский (прибыл в Киев около 6 вечера), узнав, что в Киев вошли белогвардейцы, немедленно выехал из столицы, бежал от ответственности, бросив свое воинство. Связь со штабом перервалась... Петлюра также отказался от приезда в столицу, он был не готов немедленно начать войну.

«Странная война»

Весть о потере столицы Украины стала для украинской стороны громом среди ясного неба, она повергла петлюровскую армию в полное смятение. Развал частей, самодемобилизация, хаос превратили солдат в митингующие, разбегающиеся толпы в шинелях. Солдаты из Центральной Украины покидали армию, считая, что их предали генералы и галичане, что у них украли победу изменники. Петлюра, отстранив Кравса и определив его под следствие, передал Киевский фронт генералу Сальскому.

Следствие над Кравсом и обвинения галичан в измене настраивали генералов и офицеров УГА против Петлюры. В свое оправдание галицкая офицерская каста заявила, что Кравс полностью невиновен, а только исполнял приказ Петлюры не стрелять.

2 сентября Директория и правительство УНР издали обращение к украинскому народу, в котором практически признавали состояние войны с белыми. Однако немедленных военных действий не последовало. Петлюра склонялся к войне, но ждал удобного момента для нанесения удара.

Белогвардейцы также стремились выиграть время и подтянуть необходимые резервы, наладить снабжение и разведку. 4 сентября Петлюра, опасаясь внезапных операций со стороны белых, приказал отодвинуть Украинский фронт и войска Киевской группы (17–20 тысяч штыков) на запад, на линию Казатин — Житомир-. Район Киева заняли силы Деникина — 15-я и 7-я дивизии (8 тысяч бойцов) группы генерала Бредова.

13 сентября состоялась встреча делегации генерала Омельяновича-Павленко с белогвардейским генералом Непениным — уполномоченным генерала Бредова. Белые решили провести переговоры «для вида», чтобы удовлетворить просьбу Антанты, предложив совершенно неприемлемые условия — передать украинскую армию под личное командование Деникина и отказаться от государственной независимости Украины, что привело к срыву переговоров... С этого времени Петлюра начал разрабатывать план похода на Киев силами Запорожской группы и повстанцев атамана Зеленого.

17 сентября Петлюра принял делегацию от украинских повстанцев Зелёного, Ангела, Гавращенко. Повстанцы тогда уверяли Петлюру, что у Зеленого 7 тысяч солдат, у Ангела и Гавращенко — по пять, что на Херсонщине и Екатеринославщине до двадцати тысяч повстанцев, что атаман Ангел взял Нежин, а атаман Зеленый — Переяславль и Золотоношу. Повстанцы юга доносили Петлюре о том, что заняли Елизаветград, Лозовую, Синельниково. Штабисты Петлюры рассматривали общие повстанческие силы в Украине до 70–80 тысяч человек. В то же время в штаб Петлюры приходила информация о слабости белогвардейцев в Украине и о наступлении большевиков на Харьков. Военные специалисты предлагали Петлюре немедленно наступать против белых в направлении Одессы, где армию могут поддержать повстанческие атаманы Заболотный и Махно. Но у Петлюры не было достаточно надежных частей для столь масштабной операции.

В середине сентября 1919 года произошло военное столкновение в Бирзуле, которую заняли части петлюровцев под командованием полковника Аркаса, и у соседней станции Затишье, занятой войсками Добровольческой армии. Части петлюровцев 20 сентября неожиданно напали на эскадрон белогвардейцев на станции Затишье, что, по некоторым данным, послужило причиной издания приказа Деникина о наступлении против петлюровцев.

Поиск союзников привел Петлюру к идее объединения с армией батьки Махно. Ведь Махно выступал с июля 1919 года уже не только против красных, но и против белых, создав для борьбы с этими врагами повстанческую армию. Эта армия удерживала обширный регион между станциями Бобринская, Знаменка и местечком Ольвиополь. Анархистские лозунги махновцев летом 1919 года были модернизированы, и в них нашлось место для призывов к борьбе за независимость Украины... Это давало шанс на союз петлюровцев и махновцев, непродолжительно сражавшихся между собой восемь месяцев назад.

Махновская армия была реальной, грозной силой, не утратившей боевой дух, и союз с ней мог помочь армии УНР. В середине сентября 1919 года Махно располагал 32–33 тысячами штыков, 7 тысячами сабель, 80 пушками и приблизительно 800 пулеметами. Армия его снабжалась за счет захвата тыловых запасов красных и трофеев, отобранных у белых.

С конца июля 1919 года части Махно вели постоянные кровавые бои против белых, вошедших в контролируемый батькой «махновский район» — северные уезды Херсонской губернии. 5 августа Махно провозгласил создание своей особой «Революционно-повстанческой армии Украины имени батьки Махно». Армия Махно разделялась на 4 бригады, 3 конных и 3 артиллерийских дивизиона. Особенностью армии Махно было то, что это была первая в Гражданской войне мобильная конная армия, в которой пехота передвигалась на 12 тысячах возов и бричек.

Первый поединок белых с махновцами — это бои за город Елизаветград, который 18 августа 1919 года захватила у красных 5-я дивизия добровольцев. 21 августа махновцы на день отбили город у белых, уведя с собой трофейный бронепоезд.

В последних числах августа 1919 года между белыми и махновцами проходили кровавые, затяжные бои за станцию Помошная, в которых махновские потери дошли до 1 тысячи человек. 5 сентября, прорвав окружение, махновцы развернули новое наступление на Елизаветград, одновременно совершив налеты на Ольвиополь, Вознесенск, станцию Пятихатки.

Против Махно белые кинули лучшие силы Добровольческой армии — части 4-й и 5-й дивизий под общим командованием генерала Шиллинга. 7–11 сентября генерал Слащов (командир 4-й дивизии) нанес сокрушительные удары по махновской вольнице, разгромив три махновских полка и захватив 4 орудия. Но уже 12 сентября махновцы снова контратаковали... 13 сентября белые вошли в тыл армии Махно у станции Помошная, полностью окружив повстанцев. У местечка Новоархангельск произошел кровавый бой, после которого Махно вынужден был отступить и увести свою армию за речку Синюха, в расположение петлюровской армии.

Поражение определило решение Махно покинуть район, отойти на запад для отдыха и переформирования. У повстанцев закончились патроны и снаряды, а огромный обоз с ранеными и больными лишал маневренности. Месяц постоянных боев против белых стоил махновцам до 14 тысяч погибших, пленных и раненых. С середины августа 1919 года Махно стремится наладить контакты с Петлю-рой, надеясь получить от него патроны и оружие. Но перспектива союзных отношений с Деникиным в то время отталкивала Петлюру от Махно. В сентябре 1919 года все изменилось, потому что у махновцев и петлюровцев оформился общий враг — белый режим. Махновцы 14 сентября вошли в Умань, где стояли части УНР, и предложили Петлюре военный союз. В селе Христиновка был подписан договор о союзе при полной автономии каждой из союзных армий.

Махновцы заняли общий с армией Петлюры фронт у Умани в 40 километров шириной и 60 — глубиной, получили от Петлюры 200 тысяч патронов, оставили в лазаретах 3 тысячи раненых и больных повстанцев. 20 сентября Петлюра подписал политический договор с махновскими представителями. По этому договору махновцам запрещалось проведение анархистской пропаганды, но им была обещана автономия «махновского района» после общей победы над врагами. В оперативном отношении Махно обязывался согласовывать свои стратегические планы со штабом Петлюры.

К 21 сентября вопрос о войне окончательно созрел. К этому времени локальные стычки петлюровцев и белогвардейцев уже стали постоянным явлением. В конце сентября диктатор Галичины Петрушевич дал фактическое согласие на начало войны против Деникина, но один из самых влиятельных офицеров в Галицкой армии — Курманович был категорически против. Он завышал данные о количестве белых на фронте, заявляя, что белых там 60 тысяч против 20 тысяч войск УНР.

На самом деле, на фронте было около 30 тысяч петлюровцев-республиканцев (общая численность 45 тысяч солдат), против примерно 20 тысяч белогвардейцев. Но если учитывать, что против белых в ближайшем тылу действовало еще около 30 тысяч махновцев и до 10 тысяч повстанцев Заболотного, Зеленого, Коцюра и других атаманов, то положение белых нельзя было назвать устойчивым. Штаб армий УНР разработал план ударов по белым на Киевском и Одесском направлениях, перегруппировав силы для наступления. На 21 сентября намечали наступление и белые, сконцентрировав в районе Балты и села Цветково крупные силы.

К началу боев фронт проходил по линии Бирзула — Шпола — Цветково — Белая Церковь — Казатин. Белые в районе Киева создали две группы — Житомирскую и Казатинскую (в районе Фастова) (2,5 тысячи штыков и сабель, 23 орудия), планируя их наступление с севера на армию Петлюры. К Бирзуле подтянулись войска Новоросийского края.

Запорожский корпус УНР удерживал Вапнярку, 3-я дивизия УНР — Бершадь, Умань — группа Ю. Тютюнника, от Казатина до Христиновки стояли части 1-го и 3-го корпусов УГА, фронт перед Бердичевым держал 1-й корпус УГА. В Жмеринке концентрировались сечевые стрельцы, а в Гайсине — Волынская группа.

Особенность белого и петлюровского фронтов заключалась в том, что с севера слабым флангам добровольцев и петлюровцев угрожала «третья сила» — Красная Армия, удерживающая район Житомир — Коростень.

21 сентября части белого генерала Слащова внезапно наскочили на расположение махновских частей, но были отбиты. 22 сентября белые напали на части УГА в районе Балты. В тот же день был перехвачен приказ командования белогвардейцев о подготовке наступления против армии УНР.

К концу сентября 1919 года успехи белогвардейцев, победно шедших на Москву, достигли своего апогея. Но генерал Деникин уверовал в несокрушимость своего войска и потерял ощущение реальности. Ему уже мерещился близкий парад белогвардейцев на Красной площади. В действительности же сил бороться сразу против Красной Армии, петлюровцев, грузинской армии, кавказских и украинских повстанцев у Деникина не было. Его армия общей численностью в 150 тысяч штыков и сабель стремилась разгромить своих врагов, общая численность которых на деникинских фронтах доходила до 500 тысяч бойцов. Авантюристская стратегия Деникина и его генералов, ненужное растягивание своего фронта и распыление сил, непримиримость к любой оппозиции и «самостийности» привели к катастрофе белого дела.

Белые продолжали называть петлюровцев австрийскими агентами, призвавшими в Россию немцев, изменниками, угрожали лидерам УНР каторгой или казнью... Командующий Май-Маевский в интервью «Киевской мысли» сказал: «Петлюра или станет на нашу платформу единой и неделимой России с широкой территориальной самобытностью, или ему придется с нами драться».

В сентябре 1919 года Деникин отдает приказ о переходе в общее наступление по всему фронту, от Днестра до Волги. Этот приказ значил только одно — белогвардейцы Должны были разгромить Украинскую республику, не вписывающуюся в контуры будущей «единой и неделимой» России. У армии Деникина не было сил удерживать огромный фронт, и единственным выходом белых и их надеждой было перманентное наступление.

Проигнорировав процедуру формального объявления войны, армия Деникина ударила по скоплениям войск противника на фронте Дубоссары — Бирзула — Умань. 23 сентября Днестровский отряд генерала Розеншильда-Паулина начал наступление вдоль железной дороги Одесса — Жмеринка и вдоль правого берега Днестра, угрожая правому крылу петлюровской армии. Внезапность удара конницы обеспечил белым быстрый захват стратегических центров — Балты и Умани. Части сечевиков и Волынская группа петлюровцев вынуждены были отступить на Тульчин, открыв незащищенные тылы Повстанческой армии Махно.

Против петлюровцев были развернуты сравнительно небольшие части белогвардейцев. Войска Киевской области (командующий — генерал Драгомиров, в основном 2-й армейский корпус и 9-я пехотная дивизия) составили около 10 тысяч штыков и сабель при 220 пулеметах и 74 орудиях. Эти силы были обращены не только против петлюровцев на фронте Житомир — Жмеринка, но и против красных на фронте Житомир — Чернигов. Против петлюровцев сражалось примерно 50% войск Киевской области.

Войска Новороссийской области (командующий — генерал Шиллинг, в основном 3-й армейский корпус) составляли 15 тысяч штыков и сабель, при 167 пулеметах и 61 орудии. Эти силы занимали гарнизонами обширные территории Новороссийской области и боролись не только с войсками петлюровцев, но и с Махно и многочисленными повстанческими атаманами (Заболотный, Зубков, Гулый-Гуленко и др.). На петлюровском фронте оказалось не более 7 тысяч бойцов новороссийской группировки.

Вечером 23 сентября на совместном заседании Директории, правительства УНР и ЗУНР, армейского командования было принято важнейшее для УНР решение — начать войну против белогвардейцев «единым национально-демократическим фронтом», с объявления воззвания-призыва к украинскому народу — «восстать против белогвардейцев». Вместе с тем в конце сентября 1919 года решительного наступления армий УНР не последовало, петлюровские части так и застыли в обороне, а галичане с каждым днем все громче стали заявлять о своем нежелании воевать против белых. Только на крайнем фланге армии, у Днестра, петлюровцы контратаковали, однако, потеряв в боях целый полк, отошли на исходные позиции.

Работая над этой главой, я намеренно больше внимания уделяю процессам, которые происходили в армии УНР, в командовании этой армии, нежели событиям, связанным с действиями Добровольческой армии. Дело в том, что для армии Деникина война против УНР была только эпизодом в глобальном походе на Москву, борьбой только слабого левого фланга армии, от исхода которой, по мнению Деникина, мало что зависело в решающем противостоянии красных и белых. В то же время для петлюровской Директории, для Украинской республики, для армии УНР эта война была судьбоносной, определяющей, роковой... Исход войны решал — быть или не быть независимому украинскому государству.

Махновский рейд

В первые дни войны махновцы упорно сражались, стремясь не допустить полного окружения своей армии. Через два дня боев они, перегруппировавшись, начали контрнаступление, выбив из Умани белых, которую те захватили, и вытеснив из городка сечевых стрельцов., Под Уманью, у села Перегоновка, 25–27 сентября 1919 года состоялся грандиозный бой. Белые, пытавшиеся окружить махновские части, сами оказались в окружении. Несколько полков белогвардейцев было полностью вырублено махновцами. После этой победы Махно прорвал вражеский фронт, повел свою армию в большой рейд по тылам противника, надеясь захватить всю Степную Украину. Путь лежал на Запорожье, и на этом пути махновцев не было сил, способных остановить их лавину.

Махно повел наступление шириной фронта в 50 километров, тремя мобильными группами. Левая колонна — — 1-й корпус махновцев атамана Калашникова — шла на Елизаветград — Екатеринослав, центральная колонна — 3-й и 4-й корпуса, которыми командовал Махно, — на Верблюжки — Апостолово, правая колонна — 2-й корпус командира Павловского — на Кривой Рог — Никополь. Вся армия пересела на тачанки, возы, лошадей, проходя с боями по 60–80 километров в день.

Неожиданность и быстрота были ее главными преимуществами. Белогвардейцы не были подготовлены к появлению в их тылу 30-тысячной мобильной армии, которой к тому же активно помогали местные крестьяне. Ведь только 30 сентября командующий Май-Маевский сказал о победах Махно, что «...этот эпизод реального влияния на ход военных действий иметь не может» и что Махно только «осталось добить». Газеты того времени сообщали, что махновцы уже полностью разбиты и рассеяны.

Но беспечность и неинформированность дорого обошлись белогвардейцам. В ходе махновского рейда в плен попало более 6 тысячи белых, убитыми и ранеными белые потеряли еще до 13 тысяч. Махновцы захватили до 60 пушек, 300 пулеметов, 2 танка, 10 броневиков, 3 самолета, 5 бронепоездов, огромное количество снарядов, патронов, амуниции.

Уже к 5 октября 1919 года махновцы выходят к Днепру, пройдя по белым тылам около 370 километров. Махно отбивает у белых просторы Екатеринославщины, Херсонщины, Северной Таврии, с городами Александровск, Мелитополь, Бердянск, Павлоград, Новомосковск, Мариуполь, Синельниково, Каховка, Геническ, Берислав...

7 октября 1919 года махновцами достигнута цель похода — занято Гуляй-Поле. На следующий день части Махно разгромили двухтысячный гарнизон Бердянска. 14 октября был захвачен Мариуполь, махновцы продвинулись на восток, захватив Юзовку, станцию Лозовая, дошли до Волновахи, оказались в 70 километрах от Таганрога.

К этому времени отношение к «махновской опасности» меняет и Май-Маевский, в свое оправдание придумывая самые фантастические причины побед Махно — «связь с Германией», «рука Москвы», обещает за неделю ликвидировать армию Махно. В то же время генерал Слащов дает более реальную характеристику махновской армии, говоря, что Махно не откажешь «в умении быстро формировать и держать в руках свои части, вводя даже довольно суровую дисциплину. Поэтому столкновения с ним носили всегда серьезный характер, а его подвижность, энергия и умение вести операции давали ему целый ряд побед над встречавшимися армиями... Махно умел вести операции, проявлял недюжинные организаторские способности и умел влиять на крупную часть местного населения, поддерживавшего его и пополнявшего его ряды. Следовательно, Махно являлся очень серьезным противником и заслуживал особого внимания со стороны белых...»

С 8 октября махновцы осаждают Екатеринослав и через 20 дней захватывают этот крупнейший промышленный центр, центр обширной губернии. Остатки защитников покинули город, несмотря на то что Май-Маевский приказал гарнизону ни при каких обстоятельствах город не сдавать.

На сторону Махно переходят многочисленные крестьянские атаманы, возглавлявшие локальные восстания против режима Деникина: атаман Кацюра (2,5 тысячи повстанцев), атаманы Мелашко, Дяковский, Котик (вместе 3 тысячи повстанцев) и другие. Мобилизованные белыми крестьяне переходили на сторону восставших. Повстанцы Левобережной Украины и Приднепровья вливаются в махновскую армию, которая быстро вырастает до 60–70 тысяч повстанцев. Вынашивая планы объединения всех повстанцев Украины (кроме махновцев, еще до 40 тысяч повстанцев), Махно отправил группы в районы Киева, Полтавы, Чернигова. В середине октября 1919 года махновцы объявились невдалеке от Херсона и Николаева, совершая налеты на эти города. В середине октября 1919 года они ведут бои за Кривой Рог и Никополь, которыми пытались снова овладеть белогвардейцы. Однако армия Махно в октябре 1919 г. была еще на начальном этапе формирования, одну треть махновцев составляли только появившиеся под его знаменами необстрелянные, плохо одетые и плохо вооруженные крестьяне, слабо соблюдающие дисциплину. Стремительный рост армии Махно сталкивался с проблемами отсутствия тыла, снабжения, патронов, оружия, боевого опыта, командиров, связи.

Махновский Совет провозглашает первое в мире анархическое «государство» на отвоеванных землях, с центром в селе Гуляй-Поле и с мудреным названием — «Южноукраинская трудовая федерация». Это «государство» возникло в самом центре белогвардейского тыла, перерезав основные транспортные артерии Добровольческой армии. Вокруг Махно собираются все обиженные деникинским режимом. Успехи махновцев подтолкнули крестьян по всей Украине к повстанческой борьбе против белых.

Только 18 октября 1919 года белые предприняли общее контрнаступление «на махновском фронте», вернув себе Мариуполь. Однако победа их была временной, махновцы уже на следующий день отбили город. Но к 21 октября, когда с фронта прибыли крупные конные части белых — до 15 тысяч сабель и штыков (донские, терские казаки, чеченцы «Дикой дивизии»), начались серьезные бои. Генерал Ревишин, который был назначен командующим «противомахновским фронтом» и разработал план «уничтожения махновщины», ударил с трех сторон: от Волновахи наступала конница (9-я кавалерийская дивизия и Терская конная бригада, переброшенные с фронта, из-под Орла) при поддержке бронепоездов, от Таганрога на Мариуполь наступала пехота, западнее Мариуполя с кораблей был высажен десант. Пять тысяч махновцев оказались в окружении у Мариуполя, 4 тысячи из них погибли или были взяты в плен.

24 октября донская кавалерия ударила на Бердянск, захватив до двух тысяч пленных. Махновская армия не могла удерживать огромный круговой фронт в 1200 километров и вынуждена была отступать на запад, сокращая фронт. С 29 октября по 1 ноября проходил кровавый бой за Гуляй-Поле. 10 тысяч махновцев так и не смогли отстоять свое село-столицу. В ходе боев она несколько раз переходила из рук в руки. С севера части 9-й кавдивизии, прорвав «махновский фронт», ударили от Синельниково на Александровск, отсекая гуляй — польскую группировку Махно. Последний раз Махно ворвался в Гуляй-Поле 31 октября 1919 года. Но его «удачное» контрнаступление закончилось катастрофически, полным окружением. Вырываясь из «мешка», Махно вынужден был оставить гуляй-польский район и отойти к Александровску. В это время в Приазовье внезапно ударил мороз и выпал не свойственный этим местам в конце октября снег.

4 ноября круговой «махновский фронт» стабилизировался по линии Ногайск — Синельниково — Верхнеднепровск — Апостолово — Каховка. 7 ноября произошла битва под Александровском, в которой со стороны махновцев участвовало до 15 тысяч повстанцев, со стороны белых — 10 тысяч бойцов. Махно не смог удержать плацдарм на левом берегу Днепра, город Александровск, станцию Синельниково и вынужден был отойти на правый берег Днепра, используя могучую реку как огромный защитный ров перед своим фронтом.

Неудачи махновской армии под Александровском дополнялись потерей Екатеринослава. Части генерала Слащова, со стороны Пятихаток, и конная бригада Шкуро, со стороны Синельниково, 6 ноября 1919 года врываются в Екатеринослав и захватывают город, отбросив махновцев на 30 километров от города. Под властью Махно остается только район Никополя и полоса вдоль правого берега Днепра шириной в 50–100 километров. Небольшую территорию сохраняли махновцы и в Северной Таврии — Азовский корпус махновцев на время остановил продвижение белых у Токмака и Мелитополя. Но к 25 ноября и этот корпус был разбит и отошел к Днепру в район Каховки. Собрав последние силы (10 тысяч бойцов), Махно удается 13 ноября вновь возвратить себе Екатеринослав.

К концу ноября 1919 года белые преждевременно решили, что с Махно практически покончено. Но ослабление наступления белых объясняется, прежде всего, победами красных под Орлом и Курском, губительным для белых прорывом, и как следствие, уходом чеченских и терских частей на красный фронт. На 1 декабря 1919 года махновцы удерживали Екатеринослав, Апостолово, Никополь, Каховку, Берислав, имея до 35 тысяч бойцов при 50 орудиях и 1000 пулеметах. Но новый, более страшный враг стал косить махновскую армию... Эпидемия тифа превратила половину армии в тяжелораненых, унеся жизни до 10 тысяч повстанцев. Оставшиеся в строю махновцы продолжали оборонять Екатеринослав и пытались штурмовать Александровск и станцию Знаменка.

Махновский рейд по тылам Добровольческой армии, создание в белом тылу, в самом центре территорий, контролируемых белыми, агрессивного, мощного фронта и государственного образования полностью дезорганизовали армию Деникина. Махновщина стимулировала всплеск крестьянского восстания по всей Украине. Пребывание в украинской провинции стало опасным для белогвардейцев, ведь в любой момент на село или небольшой городок могли налететь повстанческие отряды. Белые части, которые рвались к Москве, перестали вовремя получать из тыловых баз и причерноморских портов продовольствие, боеприпасы, оружие, амуницию... Махно и повстанцы Украины перерезали все основные магистрали с юга на север и с запада на восток, разгромив продовольственные и мобилизационные отряды белых. Махновский прорыв вынудил Деникина снять лучшие конные бригады с решающего Московского направления и бросить их против Махно, ослабив напор на Москву. Дивизия генерала Слащова, предназначавшаяся для похода на Москву, также была оставлена для борьбы с повстанцами в Центральной Украине. Решающая битва Гражданской войны в октябре — ноябре 1919 года под Орлом была проиграна не только вследствие действий Красной Армии, но и по причине неожиданного удара — рейда армии Махно в «мягкое подбрюшье» режима Деникина. Возможно, все было бы иначе, не появись махновские тачанки в украинских степях.

Октябрьские победы батьки Махно на некоторое время заставили белогвардейцев отказаться и от общего наступления против петлюровцев. Две недели ушло на то, чтобы восстановить разгромленный фронт... Этим затишьем решил воспользоваться Петлюра, назначив на начало октября 1919 года наступление своей армии. Ошеломляющая победа махновцев вселяла в Петлюру уверенность, что белогвардейцы вовсе не непобедимые, поскольку их могли разбить слабо вооруженные и малодисциплинированные крестьянские отряды анархиста Махно. Рейд Махно белыми тылами, по мнению Петлюры, должен был поднять всеобщее крестьянское восстание против белогвардейцев и облегчить новый поход армии УНР на Киев и Одессу.

Военная лихорадка

Пример Махно толкал Петлюру к наступлению, хотя настроения в армии УНР и ее состояние внушали серьезные опасения в успехе подобной операции. 6 октября 1919 года неудача наступления армии УНР, казалось, пошатнула надежды на реванш. Белые, отбив вялые атаки галичан, сами перешли в наступление и захватили подольские города Умань, Бершадь, Ольгополь. До 10 октября бои с переменным успехом велись Запорожским корпусом УНР (правый фланг армии Петлюры) у Жабокрича, а в районе Бершади петлюровцами было отбито наступление 5-й дивизии добровольцев.

10 октября 1919 года Петлюра решается начать новое наступление на Балту и далее на Одессу. Такой приказ базировался на информации о том, что 30 тысячам солдат армии УНР, которые находились на фронте, противостоит только тысяч пятнадцать белогвардейцев. К тому же в начале октября красные, прорвав фронт под Житомиром, внезапно ударили в тыл белогвардейцам и на несколько дней ворвались в предместья Киева, дезорганизовав правый фланг белогвардейцев. Войска УНР ударили во фланги Днестровского отряда и группы генерала Слащова, принудив 14 октября отступить части белых.

Но дальнейшее наступление петлюровцев с треском провалилось, так как белые неожиданно ударили в фланги петлюровцам. 14–16 октября Цветковская группировка белых, прорвав фронт, захватывает станцию Христиновка, выйдя в глубокий тыл армии УНР. Этот прорыв привел к фронтальному отходу с позиций 1-го и 3-го корпусов УГА. Далее белые форсируют неширокую речку Соб и захватывают Гайсин, отбросив Волынскую группу, которая после разгрома отошла на переформирование, в резерв армии УНР. Ушла с позиций и ослабленная Запорожская дивизия. Фронт (направление на Тульчин и Вапнярку) пыталась прикрыть только малочисленная 3-я «железная» дивизия армии УНР. Один полк этой дивизии был полностью изрублен кавалерией белых. 22 октября у Комаргорода завязался бой между Днестровской группой белых и 8-й петлюровской дивизией, приведший к прорыву белыми новой линии обороны. А через 10 дней войска Петлюры уже отступали по всему фронту.

Причин октябрьского поражения армии УНР было предостаточно... Во-первых, в объединенной украинской армии было множество офицеров, симпатизирующих белому делу. Они были как среди частей петлюровцев, так и среди галичан. Отдельные офицеры тайно работали на белых или перебежали в их стан с ценной информацией. Зная точную картину предстоящего наступления петлюровцев, командование белогвардейцев сумело перебросить под Умань и Бал-ту лучшие части, о которые армия УНР и разбила головы. Наступления армии УНР захлебнулось в кровавых атаках на Балту, Липовец, Умань.

Во-вторых, галицкие генералы и офицеры еще с начала войны против белых начали саботировать приказы Петлюры и отказывались вести свои части в наступление. Так, приказ о передислокации под Умань 2-го Галицкого корпуса не был вовремя выполнен и наступать пришлось без него. Уже после разгрома армии УНР этот корпус появился на южном участке фронта, но мог только отступать. 3-й Галицкий корпус после первых боев вообще покинул позиции. Галицкие части в боях под Брацлавом и Липовцом стремились использовать малейшее военное давление белогвардейцев как удобный повод для тотального отступления. Галицкие офицеры расценивали обвинения, выдвинутые генералу Кравсу, как оскорбление всего галицкого офицерского корпуса. У галичан был главный и постоянный ненавистный враг — поляки. Против них они готовы были пойти на союз хоть с самим чертом, а в белогвардейцах они видели силу, которая сможет разбить польскую армию, освободить Галичину и предоставить хотя бы «куцую» автономию западно-украинским землям. Ведь галичане знали, что генерал Деникин недолюбливал поляков и считал Галичину исконным русским краем.

В-третьих, в октябре 1919 года начался затяжной период дождей, а потом ударили ранние морозы, начались снегопады, а армия Петлюры была экипирована еще по-летнему. Остро не хватало теплых вещей, сапог, ботинок. К середине октября окончились запасы трофейных снарядов и патронов, полностью отсутствовали медикаменты. Около десяти тысяч призывников находились на призывных пунктах, но их невозможно было использовать по причине отсутствия оружия, патронов, амуниции. В октябре у объединенной армии УНР объявился самый грозный враг — страшная эпидемия тифа, которая уже через месяц поразит до 30% бойцов.

Белогвардейцы умело навязали петлюровцам встречный бой и, прорвав фронт, который удерживали галичане, захватили обширную территорию Восточной Подолии (Брацлавщину). 24 октября штаб Галицкой армии тайно издал приказ об общем отступлении галицких частей на позиции к местечку Бар. Этот приказ стал первым ударом по единству фронта. Белогвардейцы, немедленно воспользовавшись вялостью галицких войск, их отступлением, ударив всей своей мощью по позициям Надднепрянской армии, заставили петлюровцев отступить. Галицкий генерал Тарнавский требовал изменения курса правительства УНР, диктатор Петрушевич перестал появляться на заседаниях Директории, а генерал Курманович подал в отставку в знак протеста против войны с белыми.

26 октября несвоевременно был поднят болезненный для галицкого офицерства вопрос об объединении двух украинских армий, что на деле подталкивало их только к разъединению. На галицких генералов, отстаивающих полную автономию УГА, сообщение об объединении армий произвело угнетающее впечатление. Галицкое командование заявило, что по причине переутомления, отсутствия амуниции, патронов и эпидемии тифа продолжать бороться с белыми далее невозможно, и отказалось от операций на фронте против белых. Подозрение вызывали и «странные бои» галицкой бригады за местечко Брацлав, когда пять дней четыре тысячи галичан не могли выбить из города 500 белогвардейцев.

Петлюра, Петрушевич и Сальский 28 октября 1919 года неожиданно нагрянули в штаб Галицкой армии, надеясь убедить галицких генералов в возможности продолжения борьбы. Петлюра тогда доказывал, что положение объединенной армии не катастрофическое, что красные готовы помочь армии УНР боеприпасами, что белогвардейцы на фронте против УНР в два раза слабее республиканской армии, что время побед Деникина закончилось и армия белых распадается, что белых бьет даже махновское воинство, а недели через две наступит полный крах белого дела...

Но галицкие офицеры не хотели слышать Петлюру и выдвигали новые причины для отказа продолжать войну и необходимости заключения союза с Деникиным. Совещание ни к чему не привело, и единственное, что было решено, — через неделю собрать общее совещание командиров всех частей и представителей правительств для выяснения вопроса о войне и мире.

4 ноября в Жмеринке, в штабе Надднепрянской армии, собралось новое общее совещание. На это совещание ни командующий УГА генерал Тарнавский, ни его штаб не приехали, что знаменовало полный раскол украинских армий. Уже было известно, что галичане за спиной петлюровцев ведут переговоры с белыми. Командующий армией Сальский под влиянием последних событий также разуверился в возможности продолжать борьбу, заявив: «Армия находится в невозможном оперативном положении. Пять деникинских дивизий вошли в тыл, и галичане не хотят Идти против. Мы здесь болеем душой... на фронте кровь проливается, но где же население? Оно и сейчас нас называет петлюровцами, а галичан австрияками; активно никто не помогает... нет установившегося контакта и организованной связи с народом, который сам, иногда полностью самостоятельно и независимо от нас, партизанством проводит борьбу против своих врагов...» Сальский высказался за начало совместных с галичанами переговоров с Деникиным. Но Петлюра решил отложить решение вопроса еще на три дня. На следующий день Сальский был отстранен от командования армией УНР и заменен «решительным» В. Тютюнником (Сальского перевели на «почетную» должность военного министра).

Вскоре была получена телеграмма от генерала Тарнавского, в которой командующий УГА ставил ультиматум Петлюре, что если совещание командования не одобрит проведения переговоров с Деникиным, Тарнавский решит эту проблему самостоятельно. Петрушевич тогда предложил немедленные оргвыводы — арестовать заговорщиков. На место Тарнавского Петрушевич назначил полковника Микитку (подняв его до чина генерала)... Но последний сам тайно симпатизировал заговорщикам и белогвардейцам.

б ноября Петлюра и сам стал склоняться к мысли о необходимости отослать в штаб белогвардейцев объединенную делегацию от командования армий УНР и УГА для переговоров о перемирии, с условием, что она не будет касаться политических вопросов. Но в тот же день стало известно, что генерал Тарнавский уже подписал сепаратный договор между УГА и белой армией и что белые наотрез отказались вести какие-либо переговоры с представителями Петлюры. Более того, белогвардейские генералы заявляли, что армия Петлюры состоит из подданных Российской империи и офицеров российской армии, которые как изменники будут привлечены ими к военно-полевому суду. Стало известно, что Тарнавский еще 25 августа 1919 года издал приказ, в котором указывалось, что «...генерал Деникин нам не враг», и завязал тайные контакты с командованием белогвардейцев.

25 октября Тарнавский отправил к белым Свою делегацию для переговоров. Эта делегация подписала 1 ноября 1919 года трехдневное перемирие, которое было вскоре продлено. Начиная с 1 ноября Гали икая армий не выполнила Ни один приказ Петлюры, а по приказу генерала Тарнавского с фронта в тыл, оголив его Основные участки, были тайно отведены все войска УГА. Белогвардейский генерал Слащов, подписывавший перемирие с Тарнавским, заявлял, что считает армию Петлюры только «группой повстанцев», подобной махновцам... а генерал Шиллинг утверждал, что Петлюра просто «бандит».

5 ноября Тарнавский и генерал Слащов подписали мирный договор, а вернее, почетную капитуляцию Галицкой армии. По этому договору вся Галицкая армия переходила в состав Добровольческой армии и обязывалась беспрекословно подчиняться приказам Деникина и непосредственно — «командующего войсками Новороссийской области» генерала Шиллинга. Правительство Галичины прекращало всякую государственную деятельность и должно было переехать в Одессу, под контроль белых. В армейские штабы УГА направляются белогвардейские офицеры... Единственная «кость», которую белые давали галичанам, — внутренняя автономия частей с сохранением старого командования, а также обещание не использовать галичан в борьбе против петлюровцев. Этот факт был политическим крахом «галицкой революции».

8 ноября 1919 года галицкий генерал Цириц привез в ставку Петлюры текст договора с белыми. Адъютант Петлюры Доценко вспоминал, что Петлюра, получив бумагу с текстом договора, «...прочитал и побледнел, а глаза смотрели куда-то в пространство... в вагоне застыла мертвая тишина», а Петрушевич удалился в свое купе... плакать. Вскоре Петлюра и Петрушевич подписали приказ об аннулировании «позорного» договора, о немедленном аресте генерала Тарнавского и его начальника штаба и о суде над «изменниками».

Собрав некоторые части 6-й и 8-й дивизий у Могилева-Подольского, Петлюра еще намеревался разгромить левый фланг белых и отбить Вапнярку. 5 ноября войска УНР ударили по Днестровской группе, которая отошла на Томашполь, к самой Вапнярке. Но на станцию Жмеринка наступал 1-й Симферопольский полк, наступление которого привело к краху фронта на центральном участке.

Договорившись с Тарнавским об отводе войск с позиций, белогвардейцы 7 ноября неожиданно ударили в фланги частей Надднепрянской петлюровской армии. Глубокий прорыв а петлюровские тылы конницы белых и бронепоездов был воспринят как всеобщая катастрофа армии и привел к бегству частей УНР с позиций. Окруженные части под угрозой пленения и уничтожения стремительно покидали позиции.

Как бы довершая катастрофу, уже 9 ноября ударили сильнейшие для этого времени морозы и выпал глубокий снег. Стремясь оторваться от наседающих белых, петлюровцы бросали артиллерию и обозы... Это отступление напоминало зимнее бегство французской армии из России, 1812 год... Солдаты бежали не только от пуль, но и от холода и болезней...

10 ноября белогвардейцы захватывают главный стратегический узел — станцию Жмеринка. 12 ноября петлюровцы еще пытаются контратаковать у Могилева-Подольского, но через два дня сдают его, путь на Каменец-Подольский был открыт. Деникинское наступление раскололо петлюровский фронт на две части. После этого прорыва прерывается связь между армиями Петлюры и УГА. Несмотря на катастрофу, Петлюра еще надеется, что Надднепрянскую армию спасти возможно, что ее бойцы еще способны к обороне, несмотря на потерю Винницы, Жмеринки, Бара. Для сохранения остатков армии Петлюра подписывает приказ об отступлении армии к Проскурову, надеясь удержать земли Западной Подолии и Восточной Волыни. Но этот приказ был хорош еще пять дней назад, в начале наступления белых, а ко времени его поступления в войска передовые части белогвардейцев уже оставили позади арьергард отступающих к Проскурову петлюровцев.

11 ноября Петлюра пишет в письме своему другу Андрею Ливицкому о том, что у «авантюры галичан» есть даже «хорошие стороны», что Петрушевич обязательно уедет с Украины и «... должен передать мне фактическое руководство Галицкой армией». Но «диктатор» без государства и армии Евгений Петрушевич отказался это сделать, хотя Совет министров УНР формально передал высшее руководство Галицкой армией Петлюре, который еще надеялся на возвращение Галицкой армии под свои стяги. Но Галицкая армия уже была полностью окружена белыми, покинула общий фронт, отходя на юго-восток, в тыл белых, к Балте.

Уже от имени нового командующего УГА генерала Микитки в Одессе 17 ноября 1919 года был подписан новый сепаратный договор с белыми, на тех же унизительных для галичан условиях. От каких-либо переговоров с представителями Петлюры белогвардейские генералы вновь отказались...

Польское командование видело успехи белогвардейцев и опасалось излишнего усиления Деникина. И Петлюра надеялся сыграть на «польских страхах», предлагая создать оборонительный военный союз из Польши, Украины, Латвии, Литвы, Эстонии, Грузии, Азербайджана, который был бы направлен против Деникина и против Ленина. В принципе лидер Польши Пилсудский сам вынашивал эту идею, при сохранении верховенства Польши в этом союзе. Пилсудский видел в Деникине «реакционного генерала с антипольскими настроениями», считая, что в случае победы Деникина над большевиками белая армия могла развернуться против Польши. В принципе, Деникин если и допускал существование независимой Польши, так только в узких этнографических границах, без Волыни, Галичины, Холмщины, Западной Белоруссии, что также не устраивало поляков. Поляки делали ставку на поражение Деникина, хотя открытых действий не могли себе позволить, «потому что Деникина опекала Антанта. Приходилось исподтишка вредить белогвардейцам, завлекая обещаниями Петлюру...

От Пилсудского ожидали удара по красным в направлении Мозырь — Гомель. На этот удар рассчитывали как Петлюра, так и Деникин, этот удар планировала Антанта... Однако войска Польши вплоть до разгрома красными Деникина не сдвинулись с занимаемых позиций и не ударили в слабый красный фланг. Позже Деникин обвинит Пилсудского в том, что тот в 1919 году помог спасти советскую власть...

Словом, даже криком дня, в войсках УНР было слово «ЗРАДА» (укр. — предательство). Солдаты-петлюровцы требовали расправы с предателями — галицкими генералами. Новый военный министр Сальский и командир несуществующего Объединенного штаба армий УНР Юнаков находились в полном смятении. Они считали, что нужно немедленно ликвидировать фронт и «спасаться» в Польше. Сальский констатировал: «Война для нас окончена... Уничтожила нас не военная сила противника, а тиф...»

И снова молодой командующий Василий Тютюнник настаивал на возможности продолжения войны. У Тютюнника был готов новый «спасительный» план: эвакуировать армию и все правительственные учреждения из Каменец-Подольского в Проскуров и далее в местечко Староконстантинов, «на отдых», и в то же время предложить польской армии занять своими войсками район Каменец-Подольского, что защитит левый фланг армии Петлюры от наскоков белых и сократит фронт. Тютюнник считал, что и тылы армии Петлюры также прикроют поляки. Правый фланг армии УНР в Полесье уже был защищен частями Красной Армии, проявлявшими в ноябре — декабре 1919 года свою нейтральность в отношении петлюровцев.

Сконцентрировав все войска в районе Староконстантинов — станция Шепетовка, Тютюнник планировал после непродолжительного отдыха и переформирования вновь повести их в наступление, ударив по тылам армии Деникина. К этому времени стало известно, что Красная Армия, громя белых, сокрушила оборону врага и подошла к Харькову. — С юга, от Махно, также еще приходили обнадеживающие известия...

Петлюра поддержал план Тютюнника, потребовав продолжения войны для сохранения хотя бы уезда независимой территории, что представляло бы государственность УНР. Петлюра отправил телеграмму польскому командованию с предложением занять своими войсками Проскуров и Каменец-Подольский, покидаемый армией УНР, при условии сохранения в этих городах украинской администрации. Польское командование пошло на это с энтузиазмом, предоставив транзитный путь через свою территорию для войск УНР. Поляки просили Петлюру удерживать армию от демобилизации еще недели две. По их расчетам, к этому времени Деникин будет выбит из Украины, а польская армия выступит против красных в Украине и поможет петлюровцам в их борьбе. Однако как только поляки вошли в Каменец-Подольский, они, забыв о своих обещаниях, распустили украинскую администрацию и провозгласили присоединение города к «великой Польше».

15 ноября в Каменец-Подольском состоялось последнее заседание Директории. На нем «директора» передали все свои полномочия Петлюре. Н. Шаповал писал: «...Петлюра во время паники оформил свое самодержавие». 17 ноября город был оставлен петлюровцами и в него вошли польские войска, а в этот же день белогвардейцы ударили по Проскурову, стремясь снова расколоть остатки армии Петлюры. Белые наступали узким фронтом по железной дороге Жмеринка — Проскуров в сопровождении бронепоездов. В то же время белогвардейцы сбивают с позиций остатки Волынской дивизии, которая устремляется в тыл к местечку Черный Остров, под прикрытие польских войск.

Переехав в Проскуров, украинское правительство перебралось «из огня да в полымя». Проскуров уже штурмовала конница белогвардейцев. Обороной Проскурова (17–21 ноября) командовал В. Тютюнник, собрав вокруг города части сечевых стрельцов, гайдамаков атамана Волоха и украинских юнкеров. Все последующие события были незначительными локальными стычками и наскоками 300–500 белых кавалеристов на отряды петлюровцев. Хотя армия УНР уже была не способна к боевым действиям, Тютюннику удалось задержать белогвардейцев под Проскуровом на пять дней. Белые после захвата Проскурова остались на позициях Проскуров — Хмельник — Казатин.

Петлюра задержался в Проскурове, ведя переговоры с польским командованием, в то время как восстание крестьян «Республики Пашковская волость» отрезало Проскуров от спасительной Волыни и создало пробку на железной дороге. Сутки петлюровцы убеждали крестьян пропустить поезда государственного центра и штаба армии УНР через «свою» территорию. Но когда крестьяне все же согласились пропустить сторонников Петлюры, белые разъезды уже перекрыли железнодорожный путь.

Но одновременно с успехами на петлюровском фронте белые, под напором Красной Армии, стали сдавать киевские позиции. Красные захватили Фастов и продвинулись к Киеву с юга до реки Ирпень.

После разгрома

22 ноября 1919 года белая конница, прорвав оборону петлюровцев, вошла в Проскуров. На юг и на север от города пути уже были отрезаны. Петлюра и правительство УНР были вынуждены эвакуироваться на станцию Черный Остров и далее на станцию Вийтивцы, в 18 километрах от польского фронта. Но, подъехав к самой границе, Петлюра оказался в ловушке, назад уже невозможно было вернуться по железной дороге. Тогда было решено бросить вагоны и отступать на двух автомобилях и нескольких десятках подвод на Староконстантинов.

Командующий армией Тютюнник считал, что после захвата Проскурова в погоню «за Петлюрой» устремились не более 500 белогвардейцев и что легко можно отбить преследователей, лишь только дав армии выспаться и вымыться, что отступление происходит уже по инерции, перед врагом, которого нет. Очевидно, так оно и было на самом деле... Однако армия Петлюры уже не имела моральных сил остановиться и перейти к обороне. Трудно назвать численность боеспособных частей армии УНР, очевидно, это примерно 7–8 тысяч штыков, учитывая то, что около 10 тысяч солдат к декабрю 1919 года заболело или умерло от тифа.

26 ноября Петлюра и его министры наконец-то приезжают в Староконстантинов, где сосредоточились остатки армии УНР. Исходя из того, что враг мог штурмовать город в любую минуту, было решено, удерживая как можно дольше Староконстантинов, основными силами отойти на север и, оторвавшись от белогвардейцев, дать отдохнуть армии от переутомления. Петлюра призывал своих бойцов «недели две потерпеть», рассчитывая, что Деникин в первых числах декабря 1919 года будет пряностью разбит Красной Армией. После краха армии Деникина Петлюра рассчитывал, что армия УНР сможет ударить по тылам белых с целью вернуть положение фронта на сентябрь 1919 года, обрести территорию и республику. Вместе с тем Петлюра опасался того, что переход от фронтовой — армейской к партизанской борьбе был бы губителен для сохранения государственной структуры, которой нужно удержать хотя бы кусочек территории УНР. На заседании командиров армии УНР вспыхивает внутренний конфликт — атаман Волох выступил с резкими нападками в адрес Петлюры, обвиняя его в неспособности командовать войсками, трактуя поражение армии как личную вину Петлюры. Волох призвал к признанию советской власти и к вступлению в ряды Красной Армии... Опасаясь бунта, Петлюра вынужден был прекратить совещание и спешно перебазировать государственный центр УНР и штаб армии в местечко Любар (6 тысяч жителей), оставив части Волоха удерживать фронт против белых у Староконстантинова.

27 ноября на новом совещании в Любаре Петлюра неожиданно заявил собравшимся о своем решении выехать за границу — в Польшу, с целью поиска военной помощи, и предложил свои посты Главного атамана и главы Директории премьеру Исааку Мазепе. Но Мазепа отказался принять власть, посчитав уход Петлюры роковой ошибкой, которая привела бы к всеобщему развалу армии и всех государственных структур. Петлюра вынужден был отказаться от своих намерений. Однако на следующий день в Любаре начались солдатские волнения под началом атаманов армии УНР Божко и Данченко. Эти атаманы, создав ревком, потребовали немедленного перехода армии на сторону красных и отстранения Петлюры.

29 ноября, бросив позиции у Староконстантинова, в Любаре объявляется атаман Волох с преданным отрядом гайдамаков. Волох ультимативно потребовал от премьера смены политического курса, провозглашения независимой Советской Украины, заявив, что уведет свою часть, отряды атаманов Божко и Данченко к большевикам. 1 декабря 1919 года Волох, назвавший себя «главнокомандующим украинскими советскими частями», потребовал от Петлюры передачи командования всей армией УНР. Заговорщиков набиралось около трех тысяч бойцов при 7 орудиях, что составило почти 1/3 всей армии Петлюры.

В ответ на этот демарш Петлюра приказал украинским юнкерам разоружить мятежников и арестовать Волоха, а главкому — срочно, с надежными войсками, прибыть в Любар для подавления мятежа. Но юнкера не исполнили приказ Петлюры, договорившись с Волохом о нейтралитете, а «надежное войско» катастрофически запаздывало. На следующий день Петлюра послал против Волоха отряд из 50 человек, сколоченный из своей личной охраны, но и он быстро перешел на сторону мятежника. Волох мечтал захватить Петлюру «живьем» и передать его красным для народного суда, купив этим предательством себе прощение у красных.

Когда стрельба слышалась уже у его окон штаба армии, Петлюра сел в автомобиль и укатил в местечко Новая Чарторыя. Данченко и Волох довольствовались тем, что захватили на местной почте часть государственной республиканской казны (30 тысяч серебряных рублей царской чеканки), провозгласив свою часть «Революционной Волынской бригадой», покинули Любар, уведя свое воинство на соединение с красными.

2 декабря 1919 года Запорожская группа армии УНР после боя с добровольцами (несколькими эскадронами Крымского конного полка) оставила Староконстантинов. В местечке была захвачена тыловая база армии УНР и военные лазареты. К этому времени фронт Добровольческой армии проходил по линии Староконстантинов — Казатин — Киев. Оставленный войсками УНР городок Любар стал следующей легкой добычей малочисленного отряда белогвардейцев, которые захватили местечко и в нем до двух тысяч солдат УНР, больных тифом и раненых. На следующий день Любар был отбит отрядом В. Тютюнника, состоящим из бойцов Киевской дивизии УНР.

Во время «бунта атаманов» Петлюра был вынужден перенести ставку командования в соседнее с Любарем местечко Новая Чарторыя, где стояли еще «надежные» части сечевых стрельцов. Но 3 декабря командир сечевых стрельцов полковник Коновалец заявил, что не видит перспектив в продолжении борьбы против белых, и объявил о полном роспуске своих формирований. Полковник явно поспешил, потому что белогвардейцы с начала декабря 1919 года уже начали покидать пределы Подолии, а фронт, который они держали против петлюровцев у Староконстантинова, Проскурова и Каменца, оборонялся только броневиками и небольшими разъездами конницы, крупные отряды сохранялись только в городах Подолии. Уже 5 декабря вся конница белых, которая находилась на Подолии, начала перебазироваться на «большевистский» фронт к Казатину.

4 декабря в Новой Чарторые произошло последнее совещание Петлюры с командирами и членами правительства, на котором все присутствующие констатировали полный крах регулярной армии УНР.

На этом совещании Петлюра вновь поставил вопросы о своем отъезде в Польшу и о передаче всех функций управления Совету министров. Часть командиров армии УНР высказалась за продолжение борьбы при ликвидации фронта, за переход к партизанским действиям, за проведение рейда по тылам белых, по примеру батьки Махно. Командующий армией генерал В. Тютюнник, премьер Мазепа, командующий Запорожской группой генерал Омельянович-Павленко, командующий Волынской группой генерал Загородский предлагали готовить армию к выступлению в рейд по белым тылам, маршрутом «на Киев». В рейд «приглашались» только добровольцы из всех частей; не изъявившие желания продолжать борьбу демобилизовывались.

Решение о роспуске армии и переходе к партизанству было принято преждевременно, так как деникинцы уже отводили свои войска с петлюровского фронта. 10–15 декабря белые сдали Полтаву, Харьков, Киев. Огромные территории Волыни, Подолии, Центральной Украины оказались покинуты белогвардейцами. Продержись петлюровцы еще дней восемь (а в армии УНР еще сохранялось около 7 тысяч бойцов), они снова могли стать хозяевами обширных территорий. Но история распорядилась по-другому.

Вечером 5 декабря 1919 года Петлюра выехал в Варшаву, подписав перед отъездом приказ о назначении нового командующего армией УНР «для партизанских действий» — генерала Михаила Омельяновича-Павленко, заместителем его стал партизан «с большим опытом» — Юрко Тютюнник.

Зимний поход петлюровцев

На следующий день собравшиеся командиры армии и министры УНР решили начать партизанский военный рейд по тылам белогвардейцев, который позже историки назовут «Первым зимним походом армии УНР». Из общего количества бойцов в 7 тысяч человек в Зимний партизанский поход добровольно решили идти 479 офицеров и генералов и около 4 тысяч солдат при 12 орудиях и 81 пулемете, которые объединялись в 4 дивизии: Киевскую — во главе с Ю. Тютюнником, Запорожскую — во главе с А. Гулым-Гуленко, Волынскую — во главе с А. Загородским и Четвертую дивизию — во главе с полковником Трутенко. Вместе с армией в поход выступили пять министров УНР с целью представлять власть УНР на занятых «зимней» армией территориях. Линия фронта белогвардейцев уже была неустойчива, настроение белой армии было пораженческое, направленное на отступление к черноморским портам.

Целью частей Зимнего похода был не только разгром тыла белогвардейцев, но и присоединение к петлюровцам остатков 1-го корпуса Галицкой армии (УГА) (который находился у Бердичева и сдерживал наступление красных), 2-го и 3-го корпусов УГА (которые находились на переформировании в районе Винница — Брацлав — Одесса). В расположение этих частей были направлены агенты для переговоров о новом военном союзе. Коллегия УГА решила пропустить части Зимнего похода через свои позиции. Но переговоры об объединении армий ни к чему не привели, даже несмотря на подписанный 24 декабря 1919 года в Виннице тайный договор о военном союзе армий УНР и УГА. Красная Армия врезалась клином между частями УГА и петлюровцами, не дав осуществиться этим планам, а сами части УГА скорее напоминали тифозный барак. Однако Красная Армия уже охватывала железным кольцом части галичан, принудив их 1 января 1920 года подписать договор о союзе и создании красной Галицкой армии.

Петлюровцы знали, что в Приднепровье еще сражаются крупные силы армии Махно, и надеялись на совместную борьбу. Но во второй половине декабря 1919 года махновцам сопутствовали неудачи. Небольшие силы генерала Слащова — 3-й армейский корпус (около 3,5 тысячи штыков и сабель, 2 броневика, 30 пушек), разгромив махновский гарнизон Екатеринослава (6 тысяч повстанцев), захватили город. Пять дней махновцы штурмовали Екатеринослав, стремясь вновь вернуть город. Но гибель нескольких тысяч махновцев под Екатеринославом заставила батьку Махно отказаться от осады. Армия Махно отходит к Никополю и вновь неожиданно захватывает Александровск. 25 декабря 1919 года генерал Слащов был вынужден вывести свои части из Екатеринослава, в связи с приближением к городу крупных соединений Красной Армии. Отступая в Крым, Слащов выбил махновцев из Александровска (27 декабря), но продержался там несколько дней, и после выхода из города белого 3-го корпуса махновцы вновь возвращают себе Александровск.

Начиная с 22 декабря 1919 года донские части, напиравшие с востока на фронт махновцев, стали сниматься с позиций и отходить к Ростову-на-Дону. Это дало Махно возможность в первых числах января 1920 года вернуть себе Гуляй-Поле. До 7 января 1920 года махновцы еще сражаются против корпуса Слащова у Мелитополя, но после 7 января все белогвардейские части эвакуировались из Приазовья в Крым или на Дон.

Части Омельяновича-Павленко преодолели фронт белогвардейцев, пройдя через «окно», которое открыли им соединения УГА, державшие фронт между Винницей и Казатиным. Успешно продвигаясь на юго-восток, петлюровцы захватили у белых два эшелона военного снаряжения и городок Липовец (15 декабря). Некоторые петлюровские группы, переодевшись в форму УГА, пользуясь хаосом отступления, проникли в глубокий тыл белых, разрушая важнейшие коммуникации.

Примерно в это же время в тыл белогвардейцев ударило формирование мятежного атамана Волоха, который так и не смог «договориться» с командованием Красной Армии. В тыл белым, у Христиновки, ударил петлюровский повстанческий атаман Волынец, а у Знаменки тревожил тылы белых петлюровский атаман Гулый-Гуленко.

В это время красные выбили белых из Киева, а к 25 декабря белые оставили район Подолии и Киевщины, откатившись к Одессе, целые уезды оказались без власти. 28 декабря Киевская группа Тютюнника захватила городок Жашков. В районе Жашкова произошел бой с белой сводной кавдивизией, которая отходила из Киева. Деникинская конница порубила третью дивизию УНР, после чего остатки дивизии были объединены в один полк. В то же время Запорожская группа атаковала местечко Ставище, разбив там белые части и штаб генерала Бредова. 31 декабря 1919 года петлюровцы выбили из Умани небольшой белогвардейский гарнизон, захватив эшелоны с патронами, оружием, амуницией. Но 11 января 1920 года отряд атамана Волоха, внезапно ворвавшись в Умань, разогнал местный петлюровский гарнизон, а на следующий день к Умани подошли красные.

К середине января 1920 года «зимняя» армия УНР оказалась в угрожающем положении, между двух крупных сил — с севера нажимала Красная Армия, а на юге пыталась удержать позиции белая армия. 16 января части Омельяновича-Павленко подошли к реке Синюха и заняли село Перегоновку. У Богополья и Добровелички произошли бои петлюровцев с частями конницы белогвардейцев.

На военном совете «зимней» армии было решено пробиваться в тыл Красной Армии и, отказавшись от борьбы против белых, поднимать крестьянское восстание в тылу красных. 20–23 января произошли последние бои петлюровцев против белых у местечка Новоукраинка и села Алексеевка. Части Зимнего похода, ударив в тыл фронтовым частям добровольцев, прорвали фронт и перешли на советскую территорию. Этими событиями закончилась война между петлюровцами и белогвардейцами, война, которая способствовала падению режимов как Деникина, так и Петлюры.